Хейстак Вилледж. Глава 4: Женщина массового поражения. Часть 5

Э, слышь, ты мне на сапог наступил!

— Это там по-всамделишному рыжая дивчина стоит, или я уже перебрал?

— А закуска тоже оплачена?

— А ну позатыкали хавальники! Не перебивайте человека. Продолжай, уважаемый. Что там конкретно произошло?

Джейн, которая уже стояла посреди окружавшей стол рассказчика плотным кольцом толпы любителей лапши на ушах, с трудом удавалось сохранять спокойствие и не привлекать к себе внимание. Громко демонстрировать свою заинтересованность в готовящейся к изложению истории ей категорически не хотелось. Кто-то самозабвенно мацал ее попу, но девушка этого даже не замечала. Она обратилась в слух. Сверхчуткий слух, улавливающий пердеж старого присносущего пса у шерифской конторы в паре кварталов. Нельзя было упустить ни единого слова.

— Да оно вродь как и рассказывать особо нечего. Ребяты, значится, тюремшики приходють, на смену заступить. А только нет никто, ну вот вообше никто. Живехоньких, всмысля. И такой вужос царит, шо ой-ей просто! Везде кровушка, сталбыть, и мертвяцы куды ни плюнь раскиданы. Оно токмо заключенных там было раз, два и обчелся.

— Это как так-то? А остальные кто?

— Сан-прадеровцы, вестимо, дубина ты стоеросовая! Совсем мозги скисли? Так ведь, дед?

— Аккурат, вьюноша, аккурат. Служивые онто были тюремные. Все полегли: и солдатики, и кухари, и лекари, и сам пан комендант. Да шо там, даже преподобного замордовали по-страшному, так по-страшному, шо до меня подробности не дошли. Говорють, никто из той смены головы не сносил, а это... Ох, не та уже память, не та... Душ под четыре десятка, кажись. — Вот же ж нихрена себе!

— Как же эти бандюги умудрились такое провернуть, да еще и почти без потерь?

— А шут его знает. Начальнички Сан-Прадеры, значится, репу чешуть и руками разводють. Чертовшина какая-то с этим побегом несуразная. Так они еше и все бумаги-документики ухайдокали. Теперь поди сыши энту сотню негодяев, та еше морока нарисовалась. Да, ребяты, жуть шо творится... Ох, дайте старику горло промочить.

— Держи пивка, дедуль. А больше ничего интересного про этот побег не слышно?

— Хм-м... Интересного? О, вспомнил я еше кой-чаво, весьма и весьма любопынтное. Оно, значится, через пару деньков поймали в каком-то недалеком городе одного горемыку. Дурень даже не докумекал робу тюремную сменить. Его, вестимо, вздернули, но сначала допросили, как, мол, сбегли-то. Да токмо хлопец не помнил ни рожна, как по макитре тюкнутый. Я вот шо думаю...

Но что думал старик-рассказчик, Джейн уже не стала узнавать. Она услышала достаточно. В некой прострации, не видя ничего перед собой, она стала продираться к выходу. Там ее задержал зоркий бармен и боязливо напомнил, что она за все платит. Девушка смотрела на него несколько секунд, хлопая глазами и с трудом соображая, потом вытащила из кармана жменю купюр и впихнула бармену, не пересчитывая (и судя по его заблестевшим глазам, сумма там основательно превосходила требуемую). Слова благодарности, искренние, хоть и малозначимые, не нашли адресата — порог салуна уже пустовал, и лишь дверцы покачивались, скрипя и постукивая.

«Все летит