От юности моея. Часть 1

замечательный брат, но я-то какое отношение к этому имею? Вслух я ничего не сказал.

— Катя, не нужно, — тихо сказал отец Антоний, — не сейчас.

Антон положил руку мне на плечо и сказал тихо:

— Я всегда уважал твое мнение, но и всегда боялся, что твои вольные мысли заведут тебя не туда, куда надо. Если действительно думаешь, что так будет лучше — делай, как знаешь, но прошу тебя, подумай еще раз. Не загуби свою жизнь из-за минутных сомнений. Если хочешь — можем поговорить позже наедине.

— Спасибо, — я взял его за руку. — Спасибо, брат.

Оглядевшись, я увидел, что все взгляды за столом прикованы ко мне. Среди них были явно осуждающие, были удивленные, были сочувствующие, были любопытные. Я почувствовал раздражение, которое порой вызывает у меня эта компания, поэтому встал из-за стола и вышел на балкон.

Уже стемнело, но снег за окном ярко отблескивал в свете луны. Я смотрел на бескрайнее заснеженное поле за окном балкона, и возвращаться в комнату мне не хотелось. Мне не хотелось возвращаться к ним вообще. Я представил, как бреду по этому полю далеко, подальше от всех этих людей, которые стали так меня раздражать. Что со мной случилось? Еще год назад мне было хорошо с ними, я чувствовал себя частью этой компании, разговаривал, смеялся, понимал их. Теперь — нет. Я чувствую в лучшем случае непонимание, в худшем — презрение с их стороны. Я отверг путь, который они считают единственным правильным для меня, теперь я другой, теперь я чужой. Пожалуй, единственный человек, пытающийся меня понять — это мой брат. Ну и еще Лиза.

Удивительная вещь — сообщества православных. Такого контраста я больше нигде не встречал. Только здесь рядом с самой самоотверженной любовью и добродетелью сосуществует совсем нехристианская ненависть и презрение. Тут уживаются бок о бок невежество и тупоголовость вместе со здравомыслием и рассудительностью. Если бы меня попросили назвать самого мудрого, самого глупого, самого самоотверженного и самого эгоистичного человека — они все были бы из рядов православных. Привести пример самой настоящей человеческой любви и преданности? Или самой отвратительной человеческой жадности и мелочности? Все это я встречал тут, в этом невероятно противоречивом сегменте нашего общества, именуемым православные.

— Денис...

Я обернулся и увидел Лизу. Она была прекрасна в этом освещении: лунный свет озарял ее ангельское личико, густые тени ложились на него, подчеркивая его крупные черты. Она всегда была только маленькой девочкой для меня. Всегда, до этого дня.

— Привет. Что они там, меня обсуждают?

— Да нет, Антон переменил тему разговора, теперь они обсуждают отстранение Кураева от должности. Так что это надолго, сам понимаешь.

— Да, наверно. Хотя пару недель назад они уже это обсуждали.

— Ну всегда найдется еще какая-нибудь животрепещущая тема, что мало что ли? — ее глаза смеялись, хотя лицо было серьезным. — Например, ИНН. Очень важная тема, знаешь ли.

— Понятно, — я усмехнулся и снова повернулся к окну. Хорошо, что Лиза шутит на эти темы. Она молодец, раз умеет видеть комичность