Двенадцать мгновений жизни Леры К.

она, — «мне дико, зверски, охуенно хорошо. Аааа...»

— Аааа! — орала она, выплеснув наконец из себя эту капельку, и тонула-захлебывалась в ней, и выворачивалась наизнанку сладким, сочащимся нутром, и размазывалась пиздой по стволу хуя, проебавшего ее до сердцевины...

— Ну вот... — отдувался Леонард Рустемович. — А не хотела, между прочим. Скоро еще попросишь. На, держи.

Он добыл из пиджака пачку баксов, отсчитал три сотенных купюры всхлипывающей Лере, и та стала одеваться, зажав их в кулаке.

9.

Лера изо всех сил старалась не плакать. Но лучше бы она плакала: набухшие глаза действовали на мужчин так, что Лера не знала, куда деваться. «Прям Парфюмер», думала она, улыбаясь сквозь слезищу, зудящую где-то внутри.

За эту неделю она уже немного привыкла к приставаниям. Стоило ей выйти на улицу — и весь город спешил с ней познакомиться, войти к ней в доверие и блеснуть перед ней лучшими качествами (ржачем и матами). Но сейчас творилось что-то несусветное: чем меньше ей хотелось смотреть на людей — тем сильней к ней липли, разводили на знакомство, демонстрировали ей богатство русского мата... Когда она вышла из трама — за ней выскочил какой-то мужик и бежал за ней метров сто.

Ей не хотелось ничего. Ей хотелось к Дэну.

Почему-то ей представлялось его тело, вжатое в нее, и чистый, теплый ток от тела к телу, когда не нужно было говорить, и Дэн замолкал. Ей казалось, что этот ток очистит ее. «Сегодня я шлюха», думала она, «в самом прямом смысле этого слова. Так больше не будет, но сегодня так. Ничего, зато заработала, хе-хе». На папе давно висел огромный долг за квартиру, и Лера пошла в «ИзгибЪ», чтобы хоть как-то компенсировать серебристое платье от Denny Rose. «Компенсировала», думала она, «еще как. Ничего. Через пять минут я буду с Дэном...»

Дэн трахал ее, как обычно — в миссионерской позе, облизывая и обсасывая сверху донизу, как леденец. Лере это частично нравилось, частично смешило, частично поднадоело; но ей было хорошо, и она убеждала себя, что от Дэниного члена ей значительно приятней, чем от девятнадцати сантиметров Леонарда Рустемовича. Ей было тепло и нежно, а главное — с ней был Дэн, в которого она влюблена уже два года, он был близко-близко, тело к телу, он был в ней и на ней, и одно это исторгало из нее улыбку, сводившую его с ума.

Дэн трепался, изо всех сил стараясь быть отвязным мачо, но Лера терпеливо ждала, когда он после оргазма станет другим. Она не кончала под ним, и не это было главное, а драгоценные минуты молчания после скачки, смешанной с облизываниями, трепотней и матами.

— Ыыыыхххгггррр!... — наконец захрипел Дэн, оплевав Лерино влагалище горячими капельками, и рухнул на нее, как обычно. Лера закрыла глаза...

— А от тебя пахнет другими мужиками... Ты не думай, я не ревную, — вдруг зашептал Дэн прямо в ухо Лере. — Тебя ведь много ебут, да? Такую красотулечку, как ты? Вряд ли я один у тебя такой.