Когда приходят великаны

надуть ей живот, чтобы отдать долг Создателю. Жизнь в этот мир привести в благодарность за то, что сам родился. Но сладкий запах и мягкость Уманы не давали ему сохранять благородную муку. Уж больно она его манила. Он блаженствовал у нее внутри, и то был великий грех.

— Спишь на работе, женщина! — прикрикнул на жену Атав, и та встрепенулась от голодной полудремы. — Шевели крючьями, не видишь — закат скоро!

Они взялись распутывать сети для ловли угрей. Кормить шумливых кур, подпорками гниющий сарай укреплять. Напоили скотину в душном коровнике. Очистили хлипкую крышу избы от снега. Устроили лежанку на ночь, вяло бранясь. Темнота опустилась рано.

Спать легли как были, в одежках. Прижались друг к другу, чтобы не околеть к утру. Иметь удобную кровать вера Атава воспрещала. Разводить огонь тоже не разрешалось. Какое же страдотерпие у теплого очага да в мягких перинах!

— Я ж о тебе забочусь, дура! — забормотал Атав. — Улыбчивая ты больно, недалекая. Если в строгости тебя не содержать, чего доброго заберут тебя злые ангелы прежде срока! А ты еще долг создателю отдать не успела. Хотя бы одного человека ты хош — не хош, а обязана в этот мир привести. Я же все делаю, как в Писании сказано. Задирай подол. Да не так, дурная баба. Повернись.

Умана прикусила губу. Свернулась калачиком на боку и оголила дрожащие от холода ляжки. Муж, кряхтя, присунул ей свой небольшой стручок, смазанный слюной. Стыдясь собственного стона, принялся ее натягивать. Он ухватил ее за косу по своему обычаю и старался завершить неугодное ангелам дело как можно быстрее. Вскоре задергался позади нее, зашипел, будто обжегся, и брызнул в лоно жены. Отвернулся и, мучаясь совестью, стал кутаться в тонкое, истёртое покрывало. Корил себя за минутную радость.

— И подмываться не смей, пусть прорастает, — пробурчал он, — лежи как есть!

Когда Атав захрапел, Умана тихонько встала и на цыпочках подошла к бочке в углу. Разбила ледяную корочку на поверхности воды и подмылась. Дрожь пробирала до самого нутра. Холод преследовал ее так долго, что она страдала и без оплеух Атава. Не знала Умана, что это последняя ее ночь с мужем. А если бы узнала, вряд ли бы нашла силы обрадоваться.

Утром началась война. За Атавом пришел отряд, который выступал на челубеков.

Челубеки жили за холмистой грядой к северу. Были то крупные и высокие потомки великанов. С древних времен смешивались они с людьми, измельчали и стали на них похожи. Однако таких богатырей среди людей было не сыскать. А еще поговаривали, что на руках и ногах у челубеков было по шесть пальцев.

Челубеки были светлоокими, добродушными, любили пожить и погулять. Иногда их разудалое веселье докатывалось до людских деревень. Немало они попортили человеческих девок. В отместку люди стали тайком поджигать их амбары с зерном на границе. Тогда челубеки повадились воровать людских самок и уводить их к себе за холмы. Такого люди уже снести не могли и собрали отряд