Когда приходят великаны

силой, натерпелась же она боли. Но у великана в штанах наверняка не свиристелька, как у Атава, а целое полено. Ой, что будет!

— Не надо, прошу тебя! — выла Умана, — пощади!

— Черт вас разберет, девок человечьих, — проворчал великан. Он легко раскрыл бедра непокорной самки, что изо всех сил брыкалась, лежа на животе. Зажмурилась та и сжалась, изготовилась терпеть боль нечеловеческую. Сейчас как разорвет ее пополам бревно великанское!

И тут вдруг задохнулась девица от неожиданности. Стал челубек оглаживать своими ручищами ее ягодицы — каждая хорошо умещалась в его ладонь. Раздвинул он дрожащие полушария и опалил междуножье Уманы горячим дыханием. Лизнул большим теплым мокрым языком. Лизнул вновь и вновь. Умана, с которой отродясь никто так ласково не обращался, запричитала какую-то несусветицу:

— Аааа! Ты что творишь, окаянный! Черной магией меня взять решил?!

Челубек молча лизал. Приподнял Уману на коленки и выпятить зад понудил. Крепко за ноги держал, чтобы не уползла. Быстро, жадно и влажно лизал, проходился длинным языком от горошинки меж губ до срамного отверстия.

Бросило девку в жар, обуяло странным восторгом. Не иначе колдовство, кто же радуется перед пыткой? Но отчего же так приятно? Пылкая искристая волна прокатывалась от живота девицы вслед за шершавым языком великана. Заныло внутри сладостно, засвербило промеж ног. Не знала прежде она таких ласк и теперь от изумления была готова чувств лишиться.

Вдруг ее нежную щелочку что-то растягивать стало. Что-то вторглось внутрь, пока жаркий язык вылизывал губки до поросячего визга.

— Аааа! Пусти меня, великанище! Не смей! — застонала Умана, извиваясь на вошедшем в нее пальце. У великана тот был никак не меньше восставшей палки мужика.

Гигант только хмыкнул и знай себе лижет девчонку в свое удовольствие. Да пальцем двигает туда-сюда, чтобы раковинка поскорей раскрылась и пустила его внутрь. Человеческие самки всегда для Игна были вкуснее великанш, а эта к тому же оказалась пряной и свежей. Текла чистым медом.

Дубина в его штанах уже давно силой налилась и рвалась в бой. Но был великан в таких делах мастак: брал человечек далеко не впервые и мог потерпеть, пока те взмокнут. По мокрому и елдак внутри скользит приятнее, и меньше опасность порвать. Тесные женщины из людей в отличие от челубечек, узенькие, тугие. Обхватывают толстый уд плотно, как тиски. Вот почему Игн давно уж позабыл свою жену из родного селения — у той меж ног было широкое, раздолбанное дупло.

Девица тем временем уже обильно источала нектар, хотя и кричала, что не хочет. Тут челубек осторожно вставил ей в мякотку второй палец, и самочка взвыла. Заскулила щенком, запросила отпустить. Такой она была хрупкой и ранимой, что Игн решил, будто у нее первый. Неужто такую пригожую девку мужики не брали? Странные эти люди, не знают, как жить приятнее, все бы им только воевать и козни чинить.

Стал Игн исподволь свободной рукой развязывать шнуровку на портках. Заголился и потянул девку за бедра к себе. Та обернулась, и в