Уздечка для кельпи. Часть 1

видишь, ты обжегся.

— Он раскалился!

— А я всего лишь коснулся острия открытой кожей. Дай руку...

— Обойдусь.

— Дай, я сказал. Ожог может оставить неприятный след, тогда ты вряд ли останешься при венценосном теле.

Шаги... они идут сюда. Не стоит привлекать к себе внимание. Глухо хлопнула завеса. Вошли: один ступал уверенно, второй — поспешно.

— Что ты задумал, Лестар?

О дерево стукнула глиняная крынка.

— Я смажу твою руку медом, вот и все...

— Постой! Куда ты столько льешь?! Он же течет!... Лестар!!!

— Ум... а тебе идет быть сладким... — послышались смачное причмокивание.

— Хорош меня облизывать!... Ты что творишь?! Пуст... умф!

Да... что же это?... Они же там не?... Или... От догадки мое лицо залило краской, уши так просто раскалились. Чтобы два мужчины делали такое!..

— Ааах! — шорох ткани, звуки поцелуев, страстный шелест дыхания. — Я... я не... ох! Я ненавижу тебя, темный! Уф!... Ха!..

— Хм, поешь о ненависти, а сам так нежно стонешь, — ухмыльнулся тот, чье имя было Лестар. — Я слышу между слов приятнейший подтекст — ты шастаешь ко мне не только ради исполнения монарших прихотей. Не приказы, а твоя блудливая натура толкает тебя из чертогов на просторы Дикой Топи.

— Замолчи! Ненавижу тебя, Лестар! Заткнись!... За... АХ! ААА!!!

— А я как будто верю тебе, Эльхан...

Неровное дыхание... чуть позже снова шорох, теперь уже поспешный, а после — звонкий шлепок оплеухи! Гость поспешно вышел, резко откинув тяжелую завесу.

— Я сообщу, как выполню заказ! — крикнул ему вдогонку Лестар, но тот его, похоже, уже не слышал — нервный лошадиный всхрап сменил удаляющийся дробный топот копыт. Хозяин ухмыльнулся: — Хех! Певчий-то он певчий, а рука все одно тяжелая, хоть и смазлив, как баба...

В этот момент, как назло, мою затекшую от неподвижного лежания ногу начало сводить судорогой и я непроизвольно охнула.

8.

— Ха, — протянул Лестар, приближаясь ко мне, — сдается, кто-то вовремя проснулся. — Из-за слабости я смогла лишь немного приподняться. Он присел передо мной на корточки, ухватил за подбородок и, приподняв голову, стал с интересом разглядывать лицо. — Ты ведь все слышала. Ну, что думаешь об этом? — ехидно спросил он.

Это странно!... Но вслух я ответила:

— В любом случае... меня это не касается, — я говорила медленно, стараясь рассмотреть хозяина дома. Он был внешне молод, и в тоже время чувствовалась зрелость. Черты его лица были прекрасны в своей резкости, темный разлет соболиных бровей, острый прищур миндалевидных глаз пронзал насквозь из-под сени опахал ресниц. Высоко собранные в хвост густые темные волосы ложились на широкие крепкие плечи и ниспадали к мускулистой груди, по которой к рукам расходились витиеватые узоры диковинной вязи. Подобный же орнамент оплетал запястья и вился вьюном вверх по предплечьям. А еще у него была оливковая кожа и вызывающе острые кончики ушей. Передо мной определенно был не человек. — Спасибо, что спасли меня...

— Не стоит, — ухмыльнулся он, — мой ящер тебя за мертвечину принял. Вечно всякую мерзость из болота тащит. Тряпки мне твои преподнес, идиотина, а потом и