Самое важное

сдохнуть, чем потрахаться в свое удовольствие с парой датчиков на лбу, то я в тебе ошибалась.

— Это ебаная порнография, — сказал Горыныч. Трахаться он не стеснялся, но и в порнобизнесе себя до сегодняшнего дня не представлял.

— Это реалии нового мира, — Валера усмехнулась и открыла зонт. Волосы её влажно блестели, но из прически не выбилось ни волоска. — Хочешь стать постчеловеком, хочешь жить среди них — отработай. Дай им то, чего они хотят! Дай им лучшую забаву, которую когда-либо придумывало человечество. Дай им секс.

Губы у нее были яркими и матовыми. Такими нежными, что по ним хотелось провести пальцем, и Горыныч сдержался лишь чудовищным усилием воли. А потом Валера развернулась и зашагала прочь. Горыныч переступил с ноги на ногу, а затем припустил за ней бодрой трусцой.

— Признайся, это с тобой мы трахались!

— Нет.

— Мне что, приснилось?

— Нет, не приснилось. Это базовое тестирование систем — если нервные окончания распечатаны с дефектом, и наша аппаратура не может считать твой оргазм, то нахрена ты нам?

— То есть мы с тобой... тестировались?

— Нет.

— Но ты сказала!..

— Подрочишь на меня в душе, а сейчас держи себя в руках.

— Я не собираюсь на тебя...

— Твое тестирование проводила Таша. Поговори о своих сексуальных проблемах с ней.

— Но я помню...

— Нет.

— Но твоя помада...

— Нет.

— Но!

— Горынин, ну ты и баба. Ты со мной не спал, смирись.

— Горыныч.

— Что?

Они вошли в лифт вместе с дюжиной других людей, и Горыныча оттеснили от Валеры. Не собираясь откладывать официальное знакомство, он пропихнул руку между полной дамой и её великовозрастным отпрыском... а может, супругом, недавно переселившимся в новое тело?

— Я — Горыныч.

Пару секунд Валера смотрела на его раскрытую ладонь, а затем вложила в неё пальцы, медленно пожимая.

Внутри стало очень-очень тепло, будто разом наступили Новый год, Рождество и Пасха в придачу. Новый мир был отстойным, но Горыныч, кажется, мог с ним смириться.

Новый мир был отстойным.

Безо всяких «но».

— Блядь, оно болит!

— Чува-а-ак, оно скоро заживет, не ной.

— Валера сказала, что трахаться придется с парой датчиков на лбу, а не с этим!

— Валера много чего говорит. Дай, посмотрю... всё у тебя нормально, сраный ты ипохондрик.

Утром Горынычу установили экзохард — внешний жесткий диск, тщательно конспектирующий его мозговые процессы. Занятно: единственной ценностью, которую могли добыть из головы Горыныча в две тысячи двести хрен знает каком году, были оргазмы.

Унизительнее некуда.

Экзохард изогнутой пластиной покоился за ушной раковиной, одним длинным отростком проникая в череп и соединяясь с мозгом. Ипохондрик ты или нет, но херня, в буквальном смысле щекочущая тебе извилины, наводит тоску. Осмотрев экзохард, Михай отлип от головы Горыныча и плюхнулся задом на широкий диван. Включил коммуникатор, собравшись смотреть новости, но потерял к ним интерес и вернул коммуникатор на живот, скрестив поверх него руки. Настроение Михая менялось, как ветер по весне.

— Боишься?

— Кого? — уточнил Горыныч. — Пигалицы, которую мне поставили в пару?

— Но-но, чувак, Ташу не трожь, она клёвая...

В 

---

---

Вернуться назад