О несчатных членодевочках замолвите слово: История первая

член грозился порвать ремень, которым пристегнут к ноге, я ходила туда и «игралась». С недавних пор я поборола смущение и вместо обычной дрочки стала потихонечку себя посасывать: было странно и поначалу ужасно неловко (и вроде бы не было перед кем...), но... но...
Это было... это так приятно!!

Вот и сейчас... день выдался медленный. Работку я свою пощелкала и валяла дурака, то мыча, то засыпая на ходу, то украдкой почитывая спертый у замначальницы томик какого-то дамского романа...
В романе была сценка. Яркая сценка. Того самого характера... с любовью написаная...

И мне стало невыносимо, нестерпимо похотливо. Членищще затвердел с такой ужасной мощью, что набедренный ремень стал больно сдавливать плоть, а из набухшей, похожей на маленькую боксерскую перчатку головки потекла белесая жидкость, да с такой силой, что я слышала «кап-кап-кап» каждый раз, когда она падала на пол...
Я покраснела как свекла — и побежала что есть силы в туалет. Не ближний — нет, в нем меня могли... ну, просечь... а в дальний. В пустующий туалет на конце коридора...

Я влетела в него — и чуть не столкнулась с ней. Со Светой... с заводилой моих мучителей.
Я скомканно извинилась — она не успела опомниться — и пулей залетела в кабинку, хлопнув дверью так, что от удара затряслись перегородки.

А Света прыснула со смеха...
— Эт тебя так пописать тянет, Машенька? Ты это... береги себя! А то у тебя там... лопнет что-нибудь! Что, в нормальном туалете все еще занято все?

Я не слушала ее. Мне было не до того. Я упала на унитаз, подняла юбку, чуть не сорвала с себя ремень, и член-гигант, непослушное, неостановимое чудище, взлетел к потолку, твердый настолько, что болел. Каждая вена на нем была похожа на канат; предконча стала такой густой и текла так обильно, что казалось, что я давно уже кончила... головка, с огромной, изогнутой короной-крюком у основания, блестела, словно полированный драгоценный камень.
Я перестала существовать... я стала членом. Ничего другое не было для меня важно... я торопливо запихнула огромную головку в рот, пробежалась языком у пупырчатой короны — и запустила кончик в зияющие отверстие уретры...

Руки мои сами собой со всей силой ухватили колосса у основания — и потянули вверх, словно пытались сорвать хуй с основанием, освободить меня от этого проклятия, дать мне зажить простой, девочковой жизнью...
Но член был сильнее...

Как... как мне стало хорошо.
Руки поднялись почти до середины хуя — и опустились.

И тогда я кончила. Так быстро...
Щеки мои мигом набухли от потока спермы... она шла, словно из шланга, словно из промышленного аппарата, единственной целью которого было производить эту густую, как желе, белую, как йогурт, жидкость... я с трудом — настолько набухла головка — достала член изо рта и направила ее в туалетную дверь — лишь бы не на себя. Сперма ударила в нее волнами, как выстрелы из фейерверка: шлеп! И один размазался абстрактным рисунком, стекая вниз вниз... шлеп! И еще один, и еще, и еще...

Вскоре дверь вся была покрыта этим белым слоем,