О несчатных членодевочках замолвите слово: История первая

и он тек на пол, и плескался на черно-белую плитку, и удушливый запах кончи заполнил туалетную комнату... я издавала ноющие звуки, похожие на всхлипы: так мне было неконтролируемо хорошо, что глаза мои закатывались, а рот судорожно открывался и закрывался.
Мне показалось, или Света что-то сказала?

Наверное, что-то обидное... это так не важно... такая глупость...
— Эй! Ты слышишь меня?! Что у тебя за хуйня из-под двери течет? Крем разлила какой-то, мымра?

Я открыла рот, чтобы ответить, растерянная... мой транс, багрово-розовый дрочильный транс, улетучился, и я не знала, что сказать... меня... меня раскрыли? Н... нет. Вроде нет...
— Д... да... я сейчас уберу, С... Светлана...

Она помолчала — и снова засмеялась.
— Какая же ты мымра, Машуня... взяла — целую бутылку крема пролила... И воняет твоя хрень как конча! Нашла чем мазаться, хе-хе. Я думала, лесбухи хоть заботиться о себе умеют.

— Я не...

Она даже не стала слушать меня.
— Ой, да ладно тебе гнать... ты нас за глупых не держи? Чай, мы не питерские, но то за тупых нас не считай, ладно? Я все вижу, и взгляды твои, и как ты свои губы облизываешь... хорошо, что ты помадой не пользуешься, а то у тебя все лицо было бы в подтеках!

Я сжала кулаки. Мне стало паршиво... вся радость дрочки, этой ожившей, практической похоти — улетучилась, исчезла. Осталась только я — и Света...
Я застегнула сжавшийся член — он все равно был немыслимо огромным, даже съежившийся и морщинистый — и поднялась, пошатываясь. Мне хотелось ответить, но слова не собирались в предложения...

— Мымра ты, Машка. Как ты сюда попала — не знаю, ваще... Тебе бы в библиотекари — книжки читать какие-нибудь, умной притворятся... в людях тебе делать нечего, прости...
Я открыла дверь кабинки, чтобы уйти... но я не могла, надо было прибраться... спермы на пол натекло так много, тут и подскользнуться было опасно... мне не хотелось быть рядом с этой злой женщиной, но... но...

Я подняла глаза, сжав губы, чувствуя, как слеза обиды стекает по щеке.
И замерла.

У зеркала, над умывальником, стояла Света, и красилась, вытянув губки...
Она была в деловой юбочке, натянутой ее пухлым задиком настолько, что по рисунку складок мигом определялись овалы ягодиц — и одновременно в легкомысленную маечку, полупрозрачную в солнечном свете. Фиалкового цвета спортивный бюстгальтер оставлял складочку плоти на красивой спине... ноги — не длинные, но роскошные своей изящностью и правильной шириной — оканчивались туфлями на каблуках, и от того из-под юбки на меня самую малость — намекая, но не показывая — подгладывала крошечная кромка трусиков

Волосы она связала в хвост, и основание ее шеи, и красивые плечики, и топорики лопаток — все было доступно глазам... и даже складочки, намекающие на невидимую отсюда грудь были прекрасно мне видны.
Я открыла рот. Я забыла, что она мне говорила...

— Эй? Что ты там стоишь, лесбуха? Что, нравлюсь? Хи-хи. А вот хрена тебе... мужского... у меня парень есть, а даже если бы не был, я бы на тебя даже не посмотрела! Мымра!
Она