Тридцать три. Часть 15

успокаивать мать...

Когда она вернулась с работы, с авоськой и неизменной бутылкой и не обнаружила своё сокровище, она набросилась на меня, мол, что я в жизни понимаю, этот какой никакой, а мужик в доме, хоть и бьёт так ведь и приласкает. Я долго слушал её нытьё, потом прямо спросил: «Тебе что секс нужен?» И опять слёзы — я еще молодая... Тогда я снял ремень, связал ей за спиной руки положил на стол животом, задрал юбку, стянул трусы. Кожа на её заднице была тёплая и нежная, почувствовав это, у меня пропали все сомнения. Она пыталась кричать, вырываться, но получив пару шлепков по мягкому месту, только тихо плакала. Я вынул своего, уже почувствовавшего нагое тело, богатыря и без сожаления загнал глубоко во влагалище. Её плач сменился стонами, потом вскриками, на которые приковыляла наша бедная старушка. Не обращая внимания на её увещевания, я довёл мать до оргазма, а потом кончил и сам ей на спину залив семенем и юбку, и жопу. Бабуля подошла вплотную и размахивала клюшкой. На, что я пообещал в следующий раз трахнуть и её. «Давно пора, достала уже!» буркнула мать, снимая мокрую юбку и не нужные теперь трусы.

— А ты у меня ещё ничего. Вон, стройная какая.

— Паразит! Вырастила на свою голову!

Так и стали жить. Когда матери взгрустнётся, она ко мне в постель. Когда мне невмоготу, то я к ней. Пить она бросила совсем, и бабка, глядя на нас, больше не ворчала.

Однажды утром мать готовила завтрак и уже опаздывала на работу, а мне приспичило, столбняк до пупа. Я к матери та только отмахнулась, мол, до вечера потерпи. Стою я на кухне, дрочу член, мать уговариваю, а тут моя бабка с клюшкой. И говорит ехидно: «Может я, на что сгожусь, на старости то лет?» У нас с матерью челюсти отвисли, а бабуля шасть ко мне, села на табурет, вынула вставные челюсти и хвать меня дёснами за член и давай насасывать. Мать села, дар речи потеряла, она-то, кажется, вообще никогда ни у кого в рот не брала, а тут. Кончил я тогда бабуле в рот, а она сглотнула, вытерла губы рукавом, вставила челюсть и говорит: «Обращайся, внучок, коли — что».

Ох, и дружно мы тогда зажили, во всеобщей любви, я бы сказал. Бабуля у меня оказалась ещё той штучкой, благо, что тело дряблое. В молодости зажигала, будь здоров. А сколько любовников было, и вспомнить не могла. Спали мы каждый в своей комнате и посещали друг друга без предупреждения, но иногда, в основном по выходным, собирались все в столовой на ковре. И каждый отводил душу как хотел. Бабуля научила мать, делать минет, и та в такие дни с удовольствием практиковалась на моём члене. Мать оказалась настолько тёмной в вопросах секса, что даже я поражался. Оказывается, что она никогда не занималась мастурбацией, что она никому не разрешала целовать