Тридцать три. Часть 15

прильнули к кончику. — Так-то лучше, — похвалила она взметнувшуюся ей навстречу плоть.

Я услышал шуршание ткани, наверное, платье снимает, подумал я. Явно щёлкнула резинка трусов по телу. Значит, всё хорошо. Значит, не обманула. Горячее дыхание коснулось головки, и тут же согрело мошонку. Рука, почему-то уже тёплая, гладила мне грудь, опускаясь через живот к чреслам. Другая, такая же тёплая, поднималась по икре ей навстречу. Они встретились и взяли в охапку и член и мошонку, а на головку водрузился ротик с болтливым язычком, в смысле, быстро болтающимся. Раньше Зина так не делала. Всё исчезло. Я вслушивался в тишину, но ничего кроме перезвона трамваев на углу не слышал. Так, опять шорохи. Что-то холодное и твёрдое прикоснулось к кончику головки и обхватило её кольцом. Это «что-то» всасывало в себя член. Не уж-то Зина вспомнила нашу игру с бутылкой из-под молока, только раньше она вставляла в горлышко соломинку и, смазав горлышко и член вазелином, одевала на него бутылку, а потом любовалась, как он трётся об прозрачные стенки. Член уже давно сам не лез в горлышко, уж слишком оно узким для него стало. На сей раз её фокус удался. Как только головка миновала горловину, то за ней влетел и весь член. Но экзекуция продолжалась. Пытаясь отсосать из бутылки весь воздух, Зина усиленно пыхтела и чмокала губами. Головка, да и весь член налились кровью, горлышко больно передавило основание.

— Ну, хватит издеваться! Больно ведь! И где ты таким ласкам научилась?

— Извини, я больше не буду. Ты ещё хочешь, чтобы тебе пососали?

— Развяжи меня? Я всё понял! Не собиралась ты ни ласкать, ни давать! Что-я-то тебе сделал? Зачем издеваешься?

— Не ори! Комендант прибежит. Вот она тебе вдует по полной.

— Развяжи!

— Не могу. Я тебе обещала. — Бутылка начала отпускать мои разбухшие чресла, и я почувствовал облегчение, но ненадолго. Вылезать из бутылки член упорно не хотел. Я ничего не видел, но чувствовал, как стягивали узкое горлышко с раздувшейся головки.

— Больно! Что же ты делаешь? Оторвёшь ведь, напрочь. Зараза!

— Не ори! Потерпи ещё не много.

Что-то забулькало, прохлада, нет холод, объял член и заставил его съёжиться. И восторженный хлюпающий звук, возвестил о моём освобождении. Нет, не моём, я по-прежнему лежал связанным, и ничего не видел. Лежал, но надеялся, что все эти мучения случайны и не напрасны и сейчас я получу обещанные ласки. Тёплые руки мяли член, пытаясь привести его в чувство. Но шок был так силён, что даже окольцованный губами я не чувствовал никакого возбуждения.

— Доигралась? Нет, чтобы сразу, без выпендрёжа, а то...

— Извини! Я хотела, как лучше! — и ощутил её тело, прижавшееся ко мне сбоку. Голое тело! Её руку, скользившую по низу живота и ухватившую всё-таки член в ладошку. Её тело наваливалось на меня, покрывая поцелуями, а я беспомощно дёргался, не в силах дотронуться до неё.

— Развяжи! — взмолился я. — Развяжи! Я так хочу чувствовать