Тридцать три. Часть 12

что? очень красивое имя. А что оно означает?

— Да вроде — радость, от «эйфории». Ох!

Это за разговорами, моя рука умело прошлась по крючкам лифа, и он освободил её груди от оков.

— Ну, ты и нахал! — улыбнулась она моему натиску.

— Фрося, радость моя. — шептал я ей в ухо, покусывая мочку, а рука уже расстёгивала халат. Она мелко дрожала, дышала прерывисто, когда мои руки, пробравшись под кофточку, наконец, коснулись сосков. Одна её рука продолжала сжимать член, а другая гладила мне ягодицы. Я глянул ей в лицо. Рот приоткрыт, глаза закрыты, на щеках румянец. Продолжая нашептывать в ухо всякую ласковую белиберду, я расстегнул пуговицу юбки. Она пыталась что-то сказать, но я закрыл ей рот поцелуем, и когда мой язык раздвинул губы и проник вовнутрь, её прорвало. Руки легли мне на затылок, и она ответила жарким поцелуем. Почувствовав свободу, мои руки расстегнули молнию, и юбка легла у ног. Горячий член упёрся в живот Фроси. Её лихорадило. Ладони скользнули под резинку трусов и стали мять тёплые рыхлые ягодицы. Трусы поползли вниз, освобождая широкий, тяжелый зад. Соскользнув с бёдер, они повисли до колен, зажатые в промежности. Егоровна уже сама не терпеливо задёргалась и сбросила последнюю преграду. Не отрываясь от её губ, и не давая опомниться, я подтолкнул Фросю к кушетке и осторожно положил. Тело Фроси растеклось по кушетке. Женщина, несмотря на свою полноту, широко раскинула ноги и закрыла лицо руками. Она отдалась. Рука нащупала среди зарослей мокрую щель. Загнать моего балбеса в широкое лоно, не составило никакого труда. Влагалище обхватило головку члена, и я даже испугался повторения случая с Галей. Я начал лёгкими толчками пробивать себе дорогу и скоро, погрузив весь член, достиг дна.

— Глубже, глубже. Ещё, ещё, сильней, ещё. — шептала Фрося, подмахивая мне задом.

— Егоровна, зад приподними. Я подушку подложу, а?

— О! Боже! Наталья Санна, вы здесь? Боже, стыд-то какой?

— Всё хорошо. Успокойся, Фросенька. Никакого стыда здесь нет и быть не может. Я же доктор. Подними попку, удобней будет. Давай, Давай. Ты умница. — она подложила-таки туго свёрнутую подушку, и этим выпятила лобок и вагину навстречу моим ударам.

Теперь член погружался глубоко, упираясь головкой в дно и растягивая его, а корень прижимался к клитору. Вскоре Фрося снова забыла о Наташе и отдалась новым ощущениям. Я опирался над ней на руки, так член уходил глубже. Груди Фроси, прикрытые чашками лифа, раскачивались из стороны в сторону, как заливное. Наталья задрала кофточку и лифчик Фроси к подбородку и начала теребить ей соски, гладить и тискать груди. Обласканная со всех сторон, Фрося стонала и ахала.

— Кончай, милая, кончай. — Взмолился я, чувствуя приближение, как я предполагал, болезненного оргазма.

— Я — за-бы-ла-как-это-де-ла-ет-ся.

— Вспоминая, Фрося, вспоминай. — Я упирался как мог, чтобы не оставить, совращенную мной, женщину не удовлетворённой. Продержаться ещё бы пару минут.

— Е-щё-е-щё-А-А-А. ААА!!! Ох! сейчас умру. О! О-ооо.

Наконец-то. Я придавил Фросю своим весом, загнав