Тридцать три. Часть 12

кончить?

— Не сейчас. Наташа, повернись.

— Хочешь «раком»?

— Нет, «бобром». — Недоуменные взгляды. — Старый анекдот.

«Женщина — опять «раком»?

«Мужчина — Давай «бобром».»

«Женщина — Это как?»

«Мужчина — Возьми деревянную ручку кресла в рот и грызи, а я возьму тебя сзади.»

— Умно.

Наташе повернулась и опёрлась на кушетку руками. Я нащупал пальцами её щель, суховато.

— Так не пойдёт. Садись.

Раздвигать ей ноги мне не пришлось. Она откинулась назад, открывая мне все свои прелести.

— Ты бреешься? — глаза Фроси округлились.

— Как-нибудь я тебе тоже причёску сделаю. Ой!

Это я легонько куснул клитор.

— Целовать туда!? Фу!

— А ты пробовала? Тебе целовать член понравилось? Не глотать. То-то же. А здесь кожица ещё нежней. И соки вкусные. Если женщина здоровая и чистая конечно. Натальюшка, подожди-ка чуток. А ты, Фрося, ложись так же. Давай, давай. Открывай свои прелести, не стесняйся, я их уже не только видел, но пользовал.

Фрося развернула свои ляжки, открыв взору не ухоженную клумбу лобка, разросшуюся буйным цветом чуть ли, не до пупа. Между пухлых губ розовел небольшой капюшон, переходящий в невысокий бордюр вокруг влагалища. В общем, обычная чистенькая вульва, в дебрях волос. Я расчесал волосы пальцами на прямой пробор. Фрося приподнялась на локтях и жадно наблюдала за моими действиями. Окунув один палец во влагалище, я облизал его сунув в рот. Фрося брезгливо сморщилась.

— Фросечка, а ты кисло-солёная, вкусная. И пахнешь морем.

Я снова погрузил в неё палец и протянул его ей.

— Попробуй себя. Ну же!

Она нехотя взяла мой палец в рот и её брови поползли вверх.

— Не то, чтобы вкусно, но не противно. — Констатировала она, улыбаясь.

Я размазал сырость по её клитору и стал водить вокруг него пальцем. Глаза её затуманились, дыхание участилось, бёдра задвигались в такт моим пальцам. Я придавил посильнее, и она отозвалась стоном. Я подул на высунувшийся клитор, снова стон. Губы прошлись лёгкими пощипываниями по внутренним сторонам ляжек, вызывая трепет во всём её теле. Кончик языка раздвину капюшон и вызвал хриплый трон. Два пальца вошли во влажное влагалище, и Фрося задёргала задом. Губы втянули клитор, и Фрося забилась в оргазме, стеная и дёргая тяжелыми бедрами.

— Ну, как! Очень противно? — Спросила Наташа Фросю, когда та, немного успокоившись, уронила ноги на пол.

— Я думала, что знаю о себе всё, а оказывается, что совсем ничегошеньки.

— Ты о чём?

— Да о том, что я могу быть такой распушенной шлюхой. О! Как же мне хорошо!

— Так! Значит, ты и меня шлюхой считаешь?! — Возмутилась Ната.

— Не знаю, разве муж с женой такое себе позволяют?

— Те, кто позволяет, и не расходятся! Это не разврат, а древнее искусство любви. Мы же все зашоренные, погрязшие в надуманных моральных догмах, неучи в этой области. И ни шлюхи, ни бляди здесь не причем. Ты же телом не торгуешь? А если в браке не получаешь сексуального удовлетворения, что очень вредно для здоровья и психики, правда? доктор, — обратился я к Наташе — то надо или разводиться, что очень