поводок. Мой рот был поглощен ртом Мюриэл. Я уже не знала, день это или ночь. Все потемнело, двигались и вертелись языки, его член работал внутри моей пещерки. Все было окружено горячечным бредом и стыдом за содеянное, вперемешку с восторгом — даже мое собственное сердце не могло скрыть того, что я тогда чувствовала. Дойдя до своего апогея, он издал глубокий стон и начал изливать тяжелые струи своего семени в таком изобилии, что они растеклись в моем гнездышке одним густым сливочным потоком.
— Какая же ты прелесть, какая славная девочка! — сказала потом Мюриэл и обняла меня, как потерянную, — ведь я себя таковой и чувствовала.