Медленный танец

в дальнем углу бара была исключением. Если подойти достаточно близко, можно было видеть в уголках ее глаз слезы.

— Надеюсь, они не из-за меня, Шейла, — сказал я, садясь рядом с ней в баре.

Она отвернулась и ответила:

— Нет.

Я не стал настаивать, но ждал ее, как хороший друг.

— Я не плачу... просто думаю о Сале. Я полагала, он стал чистым, — сказала она.

— Он и стал, но недостаточно быстро, — сказал я.

— Ну, думаю, теперь ты в безопасности, — сказала она.

— Ленты сработали?

— Как заклинание. Никто их даже не просмотрел. Я думаю, некоторые люди могут победить систему.

— О, в конце концов, система победит все равно, но не в этот раз.

Бармен принес напитки, которые я заказал, и я протянул Шейле ее.

— Давай, — сказал я. — Выпей за Сальваторе Марша, что искалечил трех офицеров и убил одного судью. Неплохо для человека, чьи руки дрожали чересчур сильно, чтобы удерживать пистолет.

Она слабо улыбнулась, но чокнулась со мной и сделала глоток мартини с водкой.

— За хорошего товарища, — сказала она. А потом, как будто это было запоздалой мыслью: — Ты не причинишь ей вреда.

Мне не требовалось спрашивать, кого она имеет в виду.

— Она — мать Аннабель. Кроме того, она делает кучу денег. Думаю, у меня есть на них какое-то право.

Последнее вызвало ее первую настоящую улыбку.

— Знаешь, когда тебя нет рядом, я по тебе скучаю, — сказала она, повернувшись ко мне и смахнув слезы. — Я бы даже любила тебя, если бы все было по-другому.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что этого не делаешь? — спросил я, притягивая ее к себе.

— Ты понимаешь, о чем я, — сказала она, тихонько стыдливо рассмеявшись.

— Если серьезно, то, как я говорил уже много раз, любовь — это не физический акт. Это — все что мы делаем друг для друга, — сказал я, чокнувшись с ее бокалом и выпив свой первый мартини за вечер.

Мы пили, пока Бен не выдохся, а потом я проводил ее домой и уложил в постель. Постель, которую она не делила ни с одним мужчиной после группового изнасилования. В каком-то смысле она была самой сильной женщиной, которую я знал. Была способна всадить полную обойму из карабина M4 в ноги мужчин, причинивших ей боль. Она посадила всех троих в инвалидные коляски на всю жизнь.

— Так что, они никогда не сделают этого еще раз, — сказала она.

Но когда узнаешь ее хорошо, понимаешь, что внутри она была обиженной маленькой девочкой.

Она была моей маленькой девочкой, моим другом и моим товарищем. Мы бы всегда были вместе. Секса не было, но, в конце концов, для этого у меня была собственная шлюха.

Я заказал два свежих напитка, а когда их принесли, поднял свой стакан и сказал:

— За нас, — сказал я. — Армия сильна.

— Армия сильна, — ответила она.

— Хочешь потанцевать? — спросил я.

Когда она кивнула, я провел свою даму на танцпол...