Простая математика

что мне так и не удалось тебе передать, — это талант к работе с инструментами. Я пытался... пытался как сумасшедший, если честно. И ты тоже. Но большее, что нам удалось сделать — это чтобы ты был трудолюбив.

Это нормально. У тебя были свои дары. И я позаботился о том, чтобы ты знал, что я горжусь всеми ими.

Не так ли?

Дело в том, что у тебя все еще есть привычка избегать этого, потому что тебя это пугает. Тебя беспокоит, что тебе так и не удалось забраться так далеко, как я хотел, поэтому ты просто ходишь вокруг и надеешься, что никто не увидит твоего позора.

Но я вижу его, Джои. Я его вижу.

«В конце концов», — сказал ты. — «В конце концов, я починю забор». И ты повторял это каждый раз, когда подъезжал к дому и видел эту зияющую дыру. «В конце концов, в конце концов, в конце концов».

Прошел апрель, и май тикнул. «В конце концов, в конце концов».

Потом однажды ты пришел домой... а он был исправлен.

О, это была топорная работа. Даже по твоим меркам это было грубо. Ты полагал, что он, вероятно, не продержится больше года или около того.

Но, черт возьми, если Майкл не старался изо всех сил.

И он тоже был горд. Я сомневаюсь, что он когда-либо видел, каково это — достичь чего-то, к чему тебя прежде не принудили... не говоря уже о том, чтобы сделать что-то для кого-то из ничего, кроме любви и доброты.

«Прямо как папа», — сказал ты ему, хлопая его по спине и глядя на его работу. — «Так же, как сделал бы отец».

Это было ложью, но очень доброй.

После этого все начало меняться. Ты начал узнавать Майкла... по-настоящему узнавать его, чего не знал с одиннадцати или двенадцати лет. Вы сблизились. Он стал больше помогать по дому, особенно на улице. И, наконец, ты заставил его работать над получением аттестата о среднем образовании.

Даже Салли, которая, возможно, просто терпела присутствие Майкла в доме и не была полностью довольна его нахождением там, начала относиться к нему как к настоящему члену семьи. Со временем вы двое даже пошутили, что он оказался хорошей тренировкой для того случая, когда у вас когда-нибудь появятся собственные подростки.

Когда-нибудь.

Черт, Майкл тоже изменился, не так ли? Менее оборонительный, более открытый. Даже казалось, что он нуждается в родительском руководстве. О, он бы не принял это от твоей матери... черт возьми, нет. Но он всегда приходил к тебе и всегда слушал, что ты говоришь.

Салли стала называть его «Майки», и это было такое простое, знакомое изменение.

То, что в ретроспективе кажется гораздо более важным.

То, что станет близостью. Да... Значит, это уже начало проявляться. Когда именно это началось?

Я не могу вспомнить больше, чем ты, когда именно «Майкл-гость» стал «Майки-членом семьи». И ни один из нас не может знать наверняка, что произошло дальше.

Думаю, скоро мы узнаем.

Задняя дверь в гараж поддается так тихо, отворачиваясь в темноту с