Поэма. Вечер. Синие чернила

простая бля.

И я готов был провалиться

От этих хлюпов между ног,

Почти бесчувственной блудницы,

Которой уберечь не смог.

И был стыдом клеймен сурово,

И был глазами обвинён,

Пока дружок раз восемь, снова,

Поскольку пенисом силён.

Когда же, я конца дождался,

Самец рычал, что было сил,

Минуты две опорожнялся,

И, всё, что можно, затопил.

Её с пытальщика подняли,

И уложили на песок,

И даже одевать не стали

Ни сарафан, ни босоног.

8

Заря сулила новый жар

И всё привычно возвращалось

К улыбкам всех неверных пар,

И новых клятв не обещалось.

Теперь я всех узнал легко:

Два Галкиных, и Вовкин братья,

Отец Володькин близ него,

И парень, наш, с работы. Здрасте!

Эх, только б он не разболтал!

Иначе после — хоть уволься!

Его, признаться, мало знал,

А если б знал, какая польза?

С женой на ручках поднялись

До самой Вовкиной усадьбы,

Очнулась, слезы пролились.

Стыдимся. Ласково сказать бы!

Одежду братья принесли,

А я не мог отлипнуть глазом:

По бёдрам с живота ползли

Подтёки — белая зараза.

Она, не глядя на меня,

Рассеяна в своём позоре,

Унижена при свете дня,

Забавой в ночь, ценою в горе.

В дому ещё совсем темно.

Мужей неверных жёны спали.

В душе и пусто и срамно:

С единственной чужими стали!

Галина, верно рассчитав,

Моей давно согрела баню,

Сготовила отвар из трав,

Приказ дала: несите, Таню!

А мне всё чуда, так ждалось!

А я всё верил в силу чувства.

Не уходилось. Не спалось.

И, лишь от глупой грусти — пусто.

Курилось долго у крыльца,

Пока супруга подмывалась,

Да слушал бабьи голоса.

Что было ночью обсуждалось.9

— Я думала — один, ну, двое,

А больше — просто не смогу!

Что будет тело — чуть живое,

Иль сдохну, на втором кругу!

— А я тебя предупреждала,

Что станешь царствовать в ночи!

— А под Володькой ты устала?

— Да так! Но киску подлечи!

Чудно, но я не помню боли,

Хотя теперь — там всё саднит!

— Отлюбишь вновь число любое!

Ты, девка, — просто динамит!

— Я Вовку знаю — не отлипнет,

Пока что не зачнёшь под ним,

Его заводят крики, всхлипы!

Ты как? Под вечер повторим?

— Не стоит: в теле сил — нисколько,

И знаешь, чешется, меж ног,

Ведь я попробовала только,

Да своего вернула долг!

— С тобой вернёмся к этой теме,

Теперь же — спать, в родимый дом,

И не забудь помазать кремом.

Ну, отлежишься, и потом...

Наш ствольный взвод тебя серьёзно,

Как видно, ночью, распахал!

И мой, потом, вломился грозно!

— И изнасиловал, нахал!Мне утра небо, как с овчинку!

Башка гудит, а мыслей — нет.

Воспоминанье вечеринку

Суёт с издёвкой, нет да нет.

В полубредовом наважденье

Крутила память вновь и вновь

Кино про чести пораженье,

В желанье воскресить любовь.

Жена давно ушла из бани,

С подружкой новою своей,

А у меня перед глазами,

В ушах, всё, связанное с ней.Мохнатым, раскалённым кругом

День прокатился. Как не жил!

Измучена жарой округа,

А я себя лишь потрошил.

А я забыл часы обеда,

Полуденный, беспечный сон,

Ни темени не знал, ни света,

Лишь трибунал творил закон.10

Обед был поздним, оказалось,

В дом собрались часам к семи,

Гостей ватага разбежалась,

Остались близкие семьи.

Да так и легче, коль не видеть,

Владевших суженной твоей,

Кто видел, в непотребном виде,

И будет помнить много дней

Позор напившегося мужа,

Из недотёп, и слабака,

Сидящего, по чресла, в луже.

На шее с биркой дурака.К новой ночи воздух загустел.

Сердце стонет в боли и тревоге.

Милая, прости, что не посмел

Увести от брошенной дороги!

Что, в безумной жажде не узнав,

Опоенья грязной страсти зельем,

Не унес любимую, подняв

На 

---

По принуждению, Наблюдатели, Поэзия

---

Вернуться назад