Переворот (главы из книги)

вздыбленного конца. Достаточно иметь этот отросток и женщины у его ног. Что ж, посмотрим...»

Нога Татьяны блуждала по его телу, мягко надавливая на чувствительные точки, иногда она шутливо пыталась пальцами защемить то там, то здесь кучерявые волосики, но в колготках это получалось плохо. Между тем Кирилл явно начал «подходить», его дыхание вновь участилось и стало тяжёлым. Красноречиво вёл себя и детородный орган, подёргиваясь и истекая смазкой. Глаза мужчины теперь неотступно следили за её ногой. Какой же он смешной, когда нога подбиралась ближе к шее — зрачки собирались в пучок около носа. Татьяна присела на край кресла, он следил за ней, весь красный и потный от натуги.

— Сейчас ты меня трахнешь, да? — спросила она.

— Да! — подхватился он, но замер, потому что сводом стопы она аккуратно придавила горячую жилистую сосиску, стремившуюся к его пупку. — Ах, что ты делаешь!

— А что я делаю? — спросила она елейным голосом, и потёрла подушечкой большого пальца уздечку, разделяющую надутые щёчки — он застонал, и шумно сглотнул. — Мне казалось, что мужчинам нравится, когда ласкают их гениталии ножками, разве нет? Не знаю в чём тут дело, — задумчиво продолжила она, — но почему-то мягкие тёплые женские ступни хорошо воздействуют на ваши возбуждённые члены. Говорят, от этого обильно и сильно кончают. Ты хочешь сильно кончить, Кир?

— Даа... Но...

— Но, что, Кир?! Разве не приятно, когда я вот так массирую твои яйца? — она переместила мысок и катала под пальцами крепкие орешки в волосатом подсумке. От этого мужской орган судорожно задёргался, казалось, что слива головки хочет ещё вырасти, сверх возможного предела. Мочеиспускательное отверстие на конце расширилось, стремясь вывернуться наизнанку, и из него торопливыми каплями выделился прозрачный клейкий сок, сообщая, что самец вот-вот взорвётся.

— Су-у-ука, я хочу тебя ебать, — заскрежетал зубами Кирилл.

— Конечно, ты хочешь меня ебать, я это знаю, — ласково согласилась Татьяна. — Я тоже этого хочу. Но ещё больше тебе хочется кончить. Прямо сейчас. Ай-ай-ай, как стыдно, взрослый мужчина сейчас хочет спустить прямо на пальчикив колготочках! Фу-у-у, какой позор!!!

— Заткнись, тварь! Я тебя ненавижу! Я сейчас встану и отъебу тебя до смерти! — зарычал Кир. — О-о-О, сука! Я не могуууу... — заныл он в конце своей вспышки ярости.

И она отлично понимала, что он действительно не может. Сперма уже рвалась наружу. Как и все самцы в этот момент он становится неадекватным, и готов на всё лишь бы облегчиться, исторгнуть из себя эту буйную субстанцию. Сейчас у него чешется всё тело, но больше всего зудят семенные каналы, атакуя мозг, и усмирить эту пытку может только семяизвержение. Татьяна начала тихонько катать и тереть жилистую колбаску по его животу. Свод арки между пяткой и подушечками пальцев превратился в импровизированную скалку, которой она раскатывала живое тесто. Иногда она ныряла в промежность и легонько поддавала подъемом ноги его яйца, поторапливая фабрику семени. Увидев, как напряглись жилы на его шее и перекосилось лицо, она поняла, что