Сделка

в него хуем, протолкнулся и вогнал свой разряд глубоко внутрь вымокшего тела — туда, туда, вот туда, глубже, и глубже, и еще, и еще глубже...

— ИИИЫЫЫ!!! — вопили мы, хватаясь за мокрые плечи, бедра и бока. Брошенный душ поливал нас, как грядку, каскадами щекотных капелек, бивших в нос и в глаза.

Не знаю, как мы удержались на ногах и не покалечили друг друга.

Потом я принес ее в кровать, и там обтер с ног до головы, как ребенка...

— Дааа... — стонала она. — У меня сегодня такое чувство, что это не вы заказали меня, а я вас.

Вот вредина!

— Даже после того, как я трахнул тебя в ванной?

— Не «трахнул», а «выебал». Соблюдайте выбранный дискурс!

Я промолчал. Потом спросил:

— А не подметил ли ты, Бобик, странную вещь?

— Какую?

— А такую: мы с тобой лежим уже около часа, не трах... миль пардон, не ебемся... деньги я тебе отдал, ты их пересчитала при мне... и...

— И?

— И... тебе не кажется, что мы с тобой все никак не можем расстаться?

— Выдворяете меня?

— А ну не виляй!

— Не буду. Нет, мне не кажется. А даже если и кажется, я об этом не скажу.

— Почему?

— Потому.

— Владик?

— Да, Владик!

— Но тем не менее ты не уходишь. И даже не одеваешься.

— Как не одеваюсь? Очень даже одеваюсь! — она приподнялась, чтобы встать с кровати. Я придержал ее:

— Погоди. Погоди, Бобик...

— Что?

Я посмотрел на нее. Потом прильнул к ее губам.

Один поцелуй может быть запретней и слаще нескольких дней секса без тормозов. Я влипал губами в ее губы, зная, что это нельзя, что все позади, и она знала это — и отвечала мне, чем дальше, тем горячей, хоть перед этим досыта утолила свою похоть...

Минута — и мы слепились в единый стонущий комок.

— Бобик, — говорил я, жаля ее языком в раскрытые губы. — Ну как мне тебя отпустить? Как? Каак? Кааак? — вопрошал я на каждом толчке, и Бобик отзывалась мне:

— Аа? Ааа? Аааа?..

Я не видел ее полторы недели.

Ровно настолько меня хватило: полторы недели цинизма, реализма, практицизма и других измов, хором гласящих, что нам не по дороге, и нужно гнать приблудного Бобика из души, гнать поганой метлой, пока не прописался...

— Где тебя найти, если что? — спросил я, когда она стояла в дверях.

— Если ЧТО?

— Если что-нибудь.

— Ха. Там же, где и нашли. Планета Земля, посадочный пункт одиноких бобиков...

Умная, чертовка. Ничего не сказала, но в то же время...

И вот я здесь. На «посадочном пуктне». В том же месте, на той же скамейке.

Сижу уже три часа, потому что у меня нет ее телефона, адреса, нет даже имени — только место. Место встречи, как в том самом фильме.

Никакой надежды на то, что я дождусь ее, что она появляется на «посадочном пункте» чаще, чем раз в жизни. И...

... И когда она все-таки появилась, никем не званная, и стала тревожно высматривать кого-то, и увидев меня — окаменела, повернула назад, 

---

Подчинение и унижение, Случай, Романтика

---

Вернуться назад