в подушку, и тихонько сопела, принимая писькой тугие палки, а её голова моталась взад-вперёд от сотрясающих всё девичье тело сильных толчком сзади.
— Ну, и чего притихла-то? Спрашивай, чего там ещё знать-то тебе надобно?
— Расскажи... откуда ты? Как в мире нашем впервые появился?
— У-у-у!... Давно это было! Почитай, уж почти полтыщи лет прошло с той поры... Молодой я тогда ещё был. Жил себе припеваючи, горя не знал... Токма жил я не тут, а в своём, стало быть, мире. О нём знать вам не следует, потому и называете вы его потусторонним... Так вот, приключается порою так, что образуется вроде как воронка аль водоворот какой, в него-то нас и затягивает, а когда выныриваем, то в вашем мире оказываемся...
— И с тобой так получилось, да?
— Ну, да... И с тех пор всяк, кто в водоворот такой раз угодил, живёт потом всю жизнь на два мира сразу — и в вашем, и в нашем. То здесь, то там проявляться может.
— Так значит, ты сквозь стену нашу в свой мир проходить можешь?
— Могу, а как же? А когда надобно, то и возвращаюсь...
Инкуб рассказывал, а сам продолжал ритмично таранить стоящую раком Машу в хлюпающую писюлю, придерживая обеими руками за голую попочку. От умелой и интенсивной ебли низ живота у девчушки заметно потяжелел и привычно заныл. С каждым новым толчком близость оргазма становилось всё более очевидной, но раззадоренная девчонка хотела во что бы то ни стало продлить это безумие как можно дольше. И что бы немного отвлечься, продолжала расспросы...
— А что это за водовороты такие, откуда они берутся?
— Ну... Поначалу-то не знал того никто. А позже выяснили, что виной тому обряды колдовские да нечестивые, которые в вашем мире частенько устраивают. Вот от них-то они и происходят...
— А что за обряды такие? Расскажешь?..
— А... Так их много, наверное, да только всего мне не ведомо. Знаю только, как меня сюда затянуло... Был тогда на дворе у вас тут шестнадцатый век. Так вот раз в сочельник собрались две девицы погадать на суженого...
— На суженого?... И что ж тут такого, колдовского-то? Все так делали, да и сейчас ещё делают!
— А ты слушай, да не перебивай...
Домовой крепко впился сильными руками в мягкую тёплую попочку стоящей на четвереньках Маши и яростно её жарил, размашисто и глубоко всаживая свой стержень в мокрую письку по самые яйца, его живот при этом звонко пошлёпывал молоденькую похотливую бесстыдницу по упругим голеньким булочкам.
— Пришла, стало быть, одна к другой вечером, в дом... Множество способов разных народ для гадания тогда знал!... И на картах, и на свечах, и на соломе... Так вот погадали они всласть, поворожили... А время позднее было, все домашние-то уж спать улеглись, а девицам-молодицам всё не спится! Тут одна другой и поведала, что мол от повитухи от одной прослышала про обряд один запретный, коий из-за силы своей совершать