Дочки-матери. Главы 15—17

улыбкой.

— Устала потому что. А вы как, хорошо поспали?

Я — замечательно, — Андрей опёрся попой на кухонный шкафчик, скрестил руки и ноги.

— Сны вам не снились? — Вероника бросила на него игривый взгляд снизу.

— Мне редко снятся, — он смотрел на неё задумчиво, представляя, как она отдаётся в лодке.

— А мне постоянно, — Вероника приподняла бровку.

— И что же тебе снится? — он улыбнулся краешком губ.

— Вот сегодня, например, снилось, что я с двумя мужчинами в лодке, — Вероника включила знакомое дурачество в голосе, на лице заиграла плутовская улыбка.

— А одного уже мало? — Андрей всем своим видом выражал безразличие, хоть и был не против поиграть.

— А вы о чём сейчас говорите? — Вероника нахмурилась, скидывая маску, притворяясь, что обиделась.

— О рыбалке, конечно же, — Андрей спохватился, стал серьёзным.

— Во-о-т! — Вероника сделала забавную рожицу, подняла указательный палец вверх. — А я о сексе. Мне вообще только эротические сны снятся. Так вот. Снилось мне, что я с двумя мужчинами в лодке занимаюсь любовью. А потом у одного рыба начала клевать, и он всё бросил. И второй тоже схватился за удочку. А меня оставил.

Михаил, следивший всё это время за разговором со стороны, закончил с приготовлениями, взял полотенце в руки.

— А одновременно что ли нельзя: ловить и заниматься? — спросил он, улыбаясь. Он стал посреди кухни, широко расставив ноги. Его шорты бугрились, мышцы на волосатой груди напрягались всеми жилками и контурами.

— Ну это очень сложно. Даже у вас, наверное, не получится, — Вероника посмотрела на него ласково сверху. Её взгляд то и дело опускался на шорты, она облизывала губки.

— Откуда ты знаешь? — глаза Михаила затуманились.

— Видела, как вы ловите. Вы же червя не сможете без рук на крючок насадить, — Вероника не шутила и флиртовала. Она томно прикрывала тяжёлые веки.

— А зачем мне руки? — Михаил был похож на Аполлона, жаждущего соития с богиней юности. Андрей, предчувствуя интимное развитие беседы, ощущал себя лишним на кухне.

К счастью послышались девичьи голоса, и скоро на пороге кухни замаячили румяные хитрые мордашки. Увидев девочек, Михаил сменил позу. Он вновь выглядел уставшим и довольным.

— Так, девочки, — заворковал он. — Усаживайтесь поудобней, сейчас будем рыбу чистить.

Катя, первая ступившая к ведру, надула губки:

— Ой, я боюсь, — пролепетала она.

— Она ж сдохла, — Вероника зачерпнула рукой рыбу, плавающую брюхом кверху.

— Ну и что. Кровь всё равно есть, — Катя отступила к раковине.

Михаил отложил полотенце.

— Тогда, Катюха, разогревай плиту, — с шуточным сожалением произнёс он. — Жарить, надеюсь, не боишься? — он подмигнул.

— Не-а, — Катя улыбнулась, надевая фартук.

Настя, стоявшая всё это время у двери, улыбалась, глядя, как Катя неумело возится с плитой, принюхивается к сковородке.

— Правильно, Катюха, вжарь ей! — сказала она, усмехаясь.

Засмеялись все. Вспомнилась пошлая шутка про рыбу-парикмахершу. Миша Корчагин закхекал, потирая ладони. Андрей Солнцев развесил довольные щи. Он пялился на женственную фигурку дочери, прикидывал, как она так трахалась, что чуть не залетела по неосторожности.

«Молоденькая сучка, — думал он. — Врёт и не краснеет».

Его мысли