Дочки-матери. Главы 15—17

обо мне плохо.

— Я неправильно выразился, — поспешил Андрей. — Я вообще человек простой и оттого немного грубый.

— Оно и видно, — опять те же нотки обиды в её голосе.

— Знаешь, был бы я помоложе, ну или ты постарше, и если бы мы не были с тобой в родственных связях...

Он остановился, воздух заполнял его лёгкие. Он не знал, как закончить фразу. Уж слишком яркая фантазия витала в голове.

— То что? — подтолкнула Настя.

Андрей жевал губы. Наконец, улыбаясь, как провинившийся юноша, хмыкнул и сказал не своим театральным голосом:

— Я бы влюбился в тебя по уши. Вот честно скажу, ты мне чем-то жену в молодости напоминаешь. Такая же обидчивая и ранимая, как цветок. Так что давай жить дружно, и не будем больше ссориться. Я к тебе очень хорошо отношусь.

Он вздохнул с облегчением, выдавив из себя эти слова. Теперь он открыто смотрел на неё, излучая формальную доброжелательность.

— Так вот, значит, что вам мешает влюбиться, — Настя хитро улыбалась, продолжая чистить картошку. — Возраст и родственные связи?

— Просто я хочу сказать, что я тебя уважаю и ты мне нравишься как человек, и я никогда ничего плохого про тебя не подумаю.

Настя улыбалась.

— Спасибо, — произнесла она тихо. — Это очень мило, — облизнула губки.

— Забудем про то, что случилось? — он вернулся к картошке.

— Что случилось? — она опять нахмурилась.

— Ну вот ты опять за своё, — его руки невольно опустились в кастрюлю.

Они продолжили чистить в тишине, каждый думая о своём. Андрей сожалел, что начал этот дурацкий разговор. Возможно, Настя и не хотела вспоминать, а он настоял.

«Сам напросился. Дурак!» — корил он себя.

— Да, я мастурбировала в кустах. И что теперь? Мне уже и помастурбировать нельзя? — сказала Настя, не поднимая глаз. Её голос с хрипцой ломался, а пальчики слегка подрагивали.

— Можно, конечно. Я ж про это и говорю, — Андрей оживился. Сердце забилось быстрее, кровь прилила к лицу.

— А ещё я подсматривала за вами и мастурбировала одновременно. Я плохая, да? — она подняла на него грустные глаза.

— Нет, почему. Это нормально для твоего возраста, — он попытался скрыть нарастающее смущение глупой улыбкой.

— Опять вы со своим возрастом! А для вашего возраста тогда что нормально? — она хмурилась. Он видел это краем глаза.

«Какая же она красивая, — думал он, мысленно кусая локти. — И я — остолоп!»

— Вот вы говорите, что влюбились бы в меня, если бы не возраст. А я, может, уже влюбилась в вас и не думаю о возрасте и родственных связях, и не стесняюсь говорить вам об этом, — её голос дрожал, становился громче и ярче с каждым словом, будто она гвозди вбивала. — А вы просто трус! Так и будете думать про свой возраст, пока не умрёте от старости. Один в холодной постели, — её глаза метали искры. Он встретился с этими глазами на короткое мгновение и тут же понурил голову. Что он мог возразить?

Настя подскочила, как ужаленная, и бросилась к двери. Он лишь услыхал,