Дочки-матери. Главы 1—14

когда железная эрекция натянула шорты.

«Хорошо, что хоть Миша этого не видит, — хмыкнул он про себя, стыдливо опуская глаза в деревянный настил. — Племянница!»

— Не грусти, — вернул его Корчагин к застолью. — Завтра Вероника приезжает, Настина подруга. Вот эта девка — огонь. Как раз для тебя, давно на член просится, — он опять подмигнул, наполняя рюмки.

— Сколько ей лет-то? — Андрей встретился с Корчагиным захмелевшим взглядом. Оба мужчины довольно улыбались.

— Да ты не сцы, она нормальная, если чё. Хоть и выглядит на шестнадцать. Учится на втором курсе, значит, уже всё можно.

— А чё за «огонь»?

— Трахаться любит. С двенадцати лет начала.

Андрей фыркнул, выражая недоверие. Михаил прищурился.

— Настя рассказывала, — он сделал паузу, выдыхая облако дыма. — И потом я с этой Вероникой лично общался. Там всё ясно без слов. Она, когда приедет, сразу на тебя полезет, раз ты у нас такой неженатый. Так что смотри, держись там. Она тебе сначала мозг вынесет, потом и яйца в порошок сотрёт. Можете трахаться в бане. Там удобно, я матрац постелю.

Андрей улыбался с недоверием, посматривая на Михаила. Тот на полном серьёзе рассуждал о некой Веронике:

— Резинку только не забывай надевать. И смотри, чтобы девочки рядом не ходили. Я тоже их буду уводить. Они потом друг другу всё равно всё расскажут. Но ты не дрейфуй. Веронику эту специально для тебя из города выписали, — Миша в очередной раз подмигнул, раздавливая окурок в пепельнице.

— Ага, меня только забыли спросить, хочу я с этой Вероникой трахаться или нет.

— А ты что, не хочешь?

— Да не знаю я. Неправильно это как-то, при детях с их же подругой.

Михаил хмыкнул, растягиваясь в самодовольной ухмылке.

— Дети о тебе заботятся. Ты вон какой злой стал в последнее время. Надо расслаблятся, Андрей, лето ведь. Забудь ты уже про старые обиды. Катя мне, знаешь, что вчера про тебя сказала?

— Что?

— Что ты без мамы совсем спился. Нехорошо так поступать, Андрей. Дочка ведь смотрит на тебя, переживает.

— И что мне теперь делать? Трахаться с этой Вероникой? — Андрей со злостью стиснул зубы.

— О, какой злой! Ну не хочешь трахаться, не трахайся. Дело ведь хозяйское. Я тогда сам с этой пигалицой покувыркаюсь. Она давно на член просится. Мы когда в баньку пойдём, ты за детьми присмотри. Окей? — Михаил расплылся в улыбке.

— Да нет проблем. Ты, я смотрю, тоже с женой не ладишь.

— До-ста-ла она меня уже. Во, где сидит, — Михаил провёл рукой по горлу. — Терплю её который год, только чтоб не разводиться.

— А чё не разводиться?

— Дочке обещал.

— А, — Андрей кивнул, изучая изменившееся выражение лица Михаила.

Тот улетел взглядом в ночное небо, вновь вытянул пачку сигарет.

— Ладно, давай ещё по одной, и будем закругляться, — сказал он, возвращаясь к разлитию водки по рюмкам.

Жизнерадостность Корчагина вернулась похотливым блеском в прищуре глаз, хмельным озорством в чёрных зрачках. Он жил в своё удовольствие, Миша Корчагин, не скрывая желания попроказничать в отсутствие