Дочки-матери. Главы 1—14

ринулась в колючую стену малинника так, что пятки сандаликов засверкали.

— Настя, постой, — виновато бросил он ей вслед, но было поздно. Царапая голое тело, на котором с утра ничего, кроме чёрного бикини, не наблюдалась, она рвалась наружу, ланью неслась прочь, оставляя Андрея приходить в себя от увиденного.

— Чёрти что, — раздражённо сказал он, склоняясь над газеткой, чтобы поднять её.

Самый центр этого свёртка был тёмным. Присмотревшись, Андрей с удивлением обнаружил вагинальную смазку, пахучий женский экстракт, давно забытый и вот теперь добытый столь нелепым образом.

Смех разбирал Андрея. Двигаясь к выходу, он принялся нюхать Настины выделения, водить по ним пальцем, растирать на подушечках. Не заметив, он возбудился и вернулся к реальности, только когда член его до боли упёрся в ширинку джинсов.

Новый поворот ошеломил и тут же привёл его к общему знаменателю. Андрей застыл на месте, опечалился до скрежета зубов. Он чувствовал себя безумно виноватым, гадким, грубым.

«Всё-таки прав был Миха. Не нужно было мне лезть в кусты, — думал он, сжимая зубы. — Теперь вот разгребай чужую боль».

Он тяжело вздохнул, вылезая из кустов. И всё же новая давно забытая улыбка счастья внезапно озарила его обычно угрюмое лицо. Став героем эротических фантазий Насти Корчагиной, он вновь почувствовал себя мужчиной. Востребованным, желанным, любимым. Пугала животная страсть, вспыхнувшая с его стороны в кустах. Это чёрное несбыточное ненормальное чувство он гнал от себя с яростью дракона, не замечая, что по-прежнему дрожит от возбуждения, заливаясь вялой сталью, стоит только подумать о красавице Насте, голенькой куколке, нашедшей удовольствие в мастурбации на газетке.

7

Настя брела к берёзовой роще, закусывая губы, склонив голову. Она была подавлена и разбита. Никогда раньше она не испытывала столько стыда за один раз. Она вообще не понимала, как это глупое чувство, означавшее слабость и унижение, закралось в душу. И вот впервые колючая стыдливость настигла её и взяла в тиски. Настя страдала.

— Катя, ну где ты ходишь? — она раздражённо скривила губки, наткнувшись на Катю, которая гуляла вдоль просёлочной дороги.

— А что? — подруга растерянно хлопала ресницами.

— Не могла меня подождать?

— Я не хочу смотреть, — Катя надула губки. — Мне это не нравится.

— Могла бы хоть рядом постоять.

Катя скептично оценивала кровоточащий шрамчик на Настиной ноге. Сама Настя выглядела потрёпанной и напуганной. Осматривая сестрицу, Катя к удивлению обнаружила кучу царапин по всему телу.

— Что-то случилось? — спросила она, сводя бровки над переносицей.

— Ага, случилось, — Настя резким движением руки откинула сбившиеся пряди волос на спину. — Папаша твой теперь всё знает.

— Как?! — Катя вытаращила глазки.

— Вот так! — огрызнулась Настя. — Если бы ты не ушла к лесу, ничего бы не случилось! Подруга, называется.

— Он, что... — Катя искала ответы на хмуром личике Насти. — Ударил тебя? — она незаметно побледнела.

— Нет, с чего ты взяла? — Настя удивлённо покосилась на Катю. — Просто залез в кусты.

— Ничего себе. А ты что?

— Ну что, убежала, — Настя криво усмехнулась.

Катя хмыкнула, выражая недоверие.

— Надо было сказать, что ты малину