МЮРИЭЛ или итоги работы победившей похоти. Глава 9

собой Джереми, который несомненно очарова¬телен, но поскольку я не могу рассказать ей о том, что произошло, то я и не могу ее предупредить. Как говорил поэт, не ведаем мы, какую сеть себе плетем, единожды солгав! (цитата из романа в стихах Вальтера Скотта «Мармион. Повесть о битве при Флоддене». — прим. переводчика). На самом-то деле за такое глупое поведение я должна винить только саму себя. Меня настолько «развлекла» увлеченная болтовня Ричарда и его приятеля, и я настолько позволила себе расслабиться за вином, что не заметила, как бежит время.

В моем возрасте, конечно же, очень легко вообразить себя способной преодолеть дистанцию между зрелостью и юностью, представив себя моложе своих лет, особенно если тебе слегка льстят, — подобно тому, как мне льстил Джереми, взявший на себя труд наполнять наши бокалы. Сейчас я жалею, что я так легко разрешила ему это. Он говорил, что я красивее его собственной мамы, а я в ответ на это отвечала, что так не следует говорить — хотя и восприняла это (уверена, что на моем месте так сделала бы любая женщина) как комплимент.

Мы разговаривали вполголоса, потому что час был уже поздний. Несколько раз я пыталась заставить себя подняться, но была охвачена тем томлением, которое слишком часто становилось источником моей погибели.

Наполнив мой бокал в пятый или в шестой раз (к тому времени я совсем потеряла счет), Джереми осмелился устроиться рядом со мной на кушетке, а Ричард в это же время выказал мне свою преданность, расположившись у моих ног. Разговор распалялся, и все чаще становился с моей стороны игривым. Я уже и не припомню, о чем шла речь, когда Ричард внезапно сказал: «Мама, он хочет поцеловать тебя», а я, вместо того, чтобы дать прямую отповедь, которая определенно подействовала бы намного лучше, лишь спросила: «Что?»

Я вдруг обнаружила, что все слова, рождающиеся у меня в голове, никак не могут слететь с моих губ, которые этот дерзкий юнец тут же начал пробовать своими. Признаюсь, что от изумления — от действий, последовавших через секунды после слов Ричарда — я не смогла даже пошевелиться, чтобы избежать непрошенного, но без сомнения страстного, поцелуя. Сейчас я припоминаю, что у меня вырвался лишь легкий звук изумления, но затем рот Джереми уже полностью накрыл мой, в то время, как Ричард, — к моему крайнему замешательству, — запустил свои руки мне под юбку и начал гладить мои ноги.

Я опасалась того, что Джереми заметит этот его грубый жест, так что сразу же резко отодвинулась от них, хотя и не смогла этим помешать дружку Ричарда и дальше покрывать жаркими поцелуями мою шею.

Я не из тех, кто проявляет вспыльчивый характер. Даже во время большого разлада с Филиппом я редко когда повышала голос, разговаривая холодно и тихо. Однако в этом случае я решилась на некоторый протест (хотя и не в своей обычной манере) и попыталась показать обеспокоенность, и в тоже самое время постаралась