Очарование

ничего такого. Теперь тебе, наверное, намного лучше... Она умолкла в нервном молчании. — Я просто хочу сказать, что теперь, когда мы знаем об этом, и каждый из нас попробовал другого разыграть... Джилл сдержала улыбку, и Лиза практически съежилась от неудобства. — Ты не должна, Джилл!

Джилл пожала плечами. Ей не следовало так радоваться. С другой стороны, она не должна быть голой прямо сейчас. — Эй, всё, что тебе нужно сделать, чтобы убедиться, что я не подкину тебе никаких смешных идей, это просто не садиться в кресло. Никто тебя не заставляет.

Но она знала так же хорошо, как и Лиза, что кто-то заставлял Лизу сесть на стул, и это была сама Лиза. Даже зная, что Джилл может прошептать что-то ей на ухо, пока она будет опустошена, счастлива и потеряна в восторженном очаровании мерцающим отражением малинового света, и что она не сможет сопротивляться этому, Лиза все еще медленно двигалась к стулу, как будто ее тянули за невидимую веревку.

Джилл удивилась, насколько чертовски сексуально это было.

Лиза стояла рядом со стулом почти целую минуту, ее лицо было маской мучительной нерешительности. Наконец, она посмотрела на Джилл. — Знаешь, если ты сделаешь что-нибудь по-настоящему скверное, я верну тебя, когда придет твоя очередь.

Джилл ухмыльнулась, плюхаясь на диван. — А кто сказал, что я сделаю что-то? — торжествующе воскликнула она.

Лиза закатила глаза и села. — О, Пожа-луйста, — сказала она незадолго до того, как ее мозг закоротило от блаженства, и она не могла больше ничего сказать.

Джилл точно знала, что имела ввиду Лиза. Вот почему она действительно, действительно, честно собиралась оставить Лизу в покое. Она повеселилась, дразня Лизу всевозможными перспективами зловещего промывания мозгов, и теперь она могла просто оставить Лизу на некоторое время вариться в собственном соку (как это было), и, возможно, когда Лиза выйдет из этого состояния, Джилл притворится, что она что-то ей внушила и не скажет что именно. Но это было все, на самом деле, потому что Лиза была права. Через пятнадцать минут Джилл оставит свой разум в руках Лизы.

Но потом часы начали тикать. Очень, очень медленно. Каждая секунда, казалось, занимала минуту, и каждая минута, казалось, занимала час, пока Джилл сидела в тёмной, тихой комнате, только одна вещь занимала ее внимание — её блаженно пустая, голая, беспомощная соседка по комнате. И Джилл начала немного пугаться самой себя за то, что уставилась на неё.

Она схватила пульт, но остановила себя, прежде чем включить телевизор — последнее, что она хотела, это пролистать рекламный ролик и заставить Лизу проснуться, настаивая, что ей нужна хлебопечка. Она пошла и взяла себе что-нибудь выпить, чтобы восполнить водный баланс, который она потеряла потея и... ГМ... Вау, она все еще чувствовала себя влажной и липкой. Её разум, возможно, испытывал что-то вроде миллиарда оргазмов, глядя на кристалл, но её тело всё еще ждало первый.

Две минуты спустя Джилл мастурбировала на диване. Она чувствовала себя немного странно — Лиза сидела менее чем в