Усадьба чёрного господина

лицом наблюдала, как те сосут молоко из её отяжелевших больших грудей. Когда на пороге возник её господин, низ живота по привычке заныл.

Чернокожий мужчина стянул с себя рубаху, выпростал из штанов свой огромный чёрный фаллос, стремительно наливавшийся силой при виде кормящей женщины, и приблизился к ней. Их тела резко контрастировали на фоне друг друга.

Сидя на краю большой кровати, она развела в стороны свои толстые ляжки. Перед его глазами возникла розовая, выбритая по его собственному приказу мокрая щель. Приставив к ней головку члена, он одним толчком провалился вглубь жадно сосущего его нутра. Женщина застонала. Из её сосков брызнуло молоко, проливаясь мимо ртов маленьких беспомощных ниггеров.

Дантрелл ощутил, как плотно влагалище Саманты охватило его горячую дубину, и закачался внутри неё.

— Молоко всё прибывает и прибывает, — пожаловалась она мужчине. — Они не могут выпить всё.

— Значить сегодня напоишь меня, — сказал Дантрелл, разглядывая её провисшие от тяжести груди.

Младенцы сладко уснули в руках матери.

Дантреллу пришлось стиснуть зубы, чтобы не разбудить их, когда он со сладким чувством облегчения опустошал свои яйца, заливая внутренности рабыни белой, как её кожа, жидкостью. Почувствовав его семя внутри себя, она тоже кончила, почти безмолвно, мелко задрожав всем телом и пролив на простыни несколько тяжёлых струй своего сока.

Спустя девять месяцев Саманта родит ему ещё одного сына.