Пай-девочка. Часть 2: В поте лица своего...

громом оваций, а теперь угощают вонючей жижей из члена грязного деревенского увальня.

После такого я думала, меня, НАКОНЕЦ-ТО, оставят в покое. Но у зверей планы совсем иные.

Я ещё не отошла от чудовищного надругательства, которое учинил надо мной этот выродок, как его дружки уже тут как тут. Обступили, гоблины похотливые. Закрываю глаза, чтобы не видеть трясущихся у самого лица членов.

Начинается спор о первенстве. Господи, дай мне сил выдержать этот ужас. Торгуются как о тряпке какой-то!

— Вы ещё, бля, считалочку замутите, — доносится насмешливый голос Сандерса.

Я похоже единственная, кто не считает замечание забавным.

Кто-то предлагает «на камень-ножницы скинуться». Мысль вызывает всеобщее одобрение, подкреплённое парочкой обязательных «сука», «бля» и «в натуре, нахуй».

Глаза горят от навернувшихся слёз. Не знаю, что больнее — физические унижения или это их отношение ко мне как к бесчувственному «рабочему инструменту».

Определив порядок, скоты начинают лапать меня своими погаными руками. Несут какую-то околесицу, которая в их представлении, похоже, засчитывается за высшую форму ухаживаний. Какие же гадкие всё-таки у него дружки! Со всей их напускной заботой и вниманием. Под себя подбирал, наверное. Собеседование проводил. На детекторе сальностей и пошлых острот проверял.

Несмотря на тщетность всех моих попыток вырваться, я не сдаюсь. Вновь и вновь дергаю за верёвки в слепой надежде освободиться, заехать первому попавшемуся по самому больному месту и ринуться прочь из этой пыточной камеры.

Неудачный рывок, и я падаю на пол, вызвав тем самым дружный гогот окруживших меня свиней. Один из них берёт меня подмышки и ставит, как он выражается, «на позицию, блядь».

Они сбрасывают с меня табличку с отвратительным обещанием орального удовлетворения и приступают к зверствам. Расстегивают блузку, сдирают бюстгальтер вниз, больно сжимают грудь, тянут, дёргают за соски.

Потом начинается настоящая мука.

Скоты впихивают мне свои уродливые концы в горло. Едва сдерживаю рвоту. Гортань саднит. В какой-то момент эти ублюдки решаю, что мне «шалаве английской» «одного хуя мало будет» и, вытащив кольцо, чуть не раздирают мне щёки пытаясь на пару протолкнуть свои проклятые члены в мой бедный рот.

И не успокаиваются пока на моём лице не остаётся ни единого клочка, который не был бы вымазан их вонючем склизким семенем.

Всякий раз, чтобы сильнее меня унизить (куда уже!?), разразившийся спермой козёл сует мне в карман мятую купюру, приговаривая как здорово я потрудилась. Вся эта «похвала» дополняется ворохом «комплиментов» моим «способностям». «Заебатая соска» вот я кто для них.

Антракт.

Ублюдки присоединяются к остальным, обмениваются оценками, шлёпают по ладошкам.

Глаза режет от липкой мерзости. Что творится во рту промолчу.

Тихо молюсь, чтоб этих... пидоров... в аду черти драли...

—... это ж они только с виду, нах, целок, строят. Привыкли там в шелках-кружевах, сука бля, в проходках с мудозвонами ихними, за ручки, блядь, держаться. О погоде, бля, пиздеть да чаи, сука бля, наворачивать.

— Точно, бля. А сами-то походу только о хуебальнике здоровом мечтают. У тамошних-то поди уебанов пизоёбы-то хуйня, название, бля, одно.

... прихожу в себя. Уроды расселись неподалёку. Сосут своё 

---

По принуждению, Потеря девственности, Подчинение и унижение

---

Вернуться назад