Пай-девочка. Часть 2: В поте лица своего...

несутся наружу проклятые стоны.

В голове ураган. Темнота.

Медленно возвращаюсь из забытья. Вожбуждение немного схлынуло, но всё ещё держит железной хваткой. Стыд. Как же быстро меня сломали. Всего-то за нужные места подёргали и я уже на полу с мокрыми трусами. Том сидит напротив, пыхтя своей вонючей сигаркой.

Смотрит на меня. Очки снял. Взгляд тяжёлый. Ни следа обычной ухмылочки на лице. Игра в томного повесу заканчивается. В комнате только мы. А я уже имела возможность убедиться, что без своих дружков поблизости, он... меняется...

Где же эта паршивка? Носик пошла «попудрить»?

Глядит, будто удав на кролика. Как тогда.

Встаёт. Включает музыку. Кладёт сигарету в пепельницу. Походит. Присаживается рядом. Задумчиво проводит рукой по волосам, по щеке, шее. Пытаюсь отстраниться.

Поднимает меня. Ставит на колени. Опять испытующе вглядывается.

Молчание гнетёт. Когда он бросается всеми этими ма петитами[6], шушу[7] и прочими дусам[8], я хотя бы знаю, чего ожидать.

Но когда он вот так серьёзен... это хуже... предчуствие недоброго в воздухе...

Что у него там в голове?

Музыка гипнотизирует треньканьем клависина.

Наконец, насмотревшись, он медленно стягивает свои шорты, обнажая бледный маленький пенис.

В иной ситуации я могла бы не сдержаться и прыснуть со смеху. Но сейчас, от вида сморщенного отростка меня охватывает ужас.

Я замычала.

— Шшшш, — успокаивает. — Всё хорошо. Хорошо.

Гладит по волосам.

— Не бойся, не бойся. Всё хорошо...

И залепляет пощёчину! Будто ледяной водой окатили. Слёзы...

— Ну-ну, не плачь, мамуля. Папочка тебя не обидит. Папочка никогда тебя не обидит.

Опять удар. Щеку обжигает. Ни отвернуться ни сбежать.

Меня никто. Никогда. Ещё не бил по лицу. Боль и унижение.

— Да, хорошо, только не плачь...

Продолжая нести этот бред он берёт свой бледный сморчок и пытается всунуть мне его в рот.

Меня сейчас стошнит!

— Давай, мамочка, соси у папочки. Соси папочкин хуй. Соси сладенькая. Сделай папочке приятно.

Псих ненормальный! Урод! Трварьублюдок!

Омерзительный слизень ползает туда-сюда. Медленно набухает.

— Дааа, вот так, вот так, сладенькая.

Откидывает голову. Постанывает. То замирает, то опять начинает свои фрикции.

— Опять целок ебёшь, пидорюга!?

От звучного рыка вздрагиваем оба. Если б не кольцо во рту — остался б без члена, козёл. Слава богу хоть вытащил. Ещё чуть-чуть и меня бы точно вырвало.

— Руки, бля, за голову, нахуй, отдел нравов!

Неужели полиция? Спасена!

Что же за смех тогда такой отвратительный? Что, чёрт возьми, происходит!?

— Грэг, бля, хули пугаешь...

Грэг!? Грэг Сандерс!?

Кто-нибудь ущипните меня!!!Господигосподигосподигосподигосподи

скажите что это сон просто кошмар я не верю не верю неверюневерюневерюневерю

не может быть! просто не может быть!

!!!

Мало им сделать меня своей игрушкой, так ещё и бабуинов этих приволокли!

Вожак стаи подходит к Тому. Наши взгяды встречаются. Звериный оскал сползает с его лица. Брови ползут к переносице.

Совсем не та реакция, что я от него ожидала. Он правда зол. На Тома? Да! Вон как заорал. На Тома. Из-за меня! Толкает этого грязного извращенца. Так ему!

Мой герой!

Да, я отшила его, да грубо, да, но он меня не бросит, вдарит сейчас этому извращенцу, разорвёт верёвки и заберёт меня из этой проклятой камеры пыток. Далеко-далеко.

Я была 

---

По принуждению, Потеря девственности, Подчинение и унижение

---

Вернуться назад