Пай-девочка. Часть 2: В поте лица своего...

и мысленно собираюсь с силами. Разговаривать с этой гадиной — удовольствие то ещё.

Гудки идут чуть ли не минуту. Помучить меня хочет.

Наконец раздаётся опостылевшее «Привет, шмара». Меня коробит от такой гнусности, но я проглатываю уже готовое сорваться с губ ответное оскорбление и заставляю голос звучать холодно, отстранённо. Предельно по-деловому.

— Дрю, это что-то важное? Я сейчас несколько занята.

— Слушай сюда, принцоска, ты совсем тупая? Я тебе непонятно объяснила? Звоню — говоришь «Да Госпожа, ваша пизда на связи и ждёт указаний». Дошло?

Меня передёргивает. Никак не привыкну, что у неё каждое второе слово в предложении — какое-нибудь грязное ругательство. Да ещё и в мой адрес.

Молчу. Что я могу на это сказать? Я бы сейчас с превеликим удовольствие поставила эту деревенщину на место. Но проклятые фото...

— Да... — тяну я.

— Что, блядь, «да»?.

Я отворачиваюсь к окну. Ещё нехватало, чтобы мама эти грязные вопли услышала. Хотя, думается мне, в том, что мне приходится вести этот унизительный диалог, есть и доля её вины. Заведи друзей, заведи друзей, что ты всё одна сидишь. Вот и завела. Теперь никаким «Риддексом» не выведишь.

— Дрю, пожалуйста, давай я тебе перезвоню? — пробую я достучаться до зачатков здравомыслия этой телефонной хулиганки. — Я сейчас, правда, не могу говорить.

Голос звучит незнакомо. Сипло, трусливо. Да уж, знакомьтесь, Николетта 2.0. Звезда академической жизни лебезит перед обычной провинциальной хамкой.

— Блядь, ты заебала! — вздыхает она. — Ты что, думаешь, я с тобой шутки шучу? Будешь ломаться — мамочка будет охуевать от фотографий дочкиных леденцов. Отсчёт пошёл.

— Дрю, не надо... — умоляю я. Нижняя губа предательски дрожит.

Держись, Николь, держись. Только бы не разреветься.

— Отсчёт, бля, пошё-о-о-о-л.

Мелкая грязная наглая тварь. Ты ещё пожалеешь. Богом клянусь, пожалеешь.

Но ещё не время. Пока я решаю не искушать эту мерзавку. Она, вполне может статься, и блефует, но рисковать не хочется. Они здесь все сумасшедшие. Отморозки. Все как один.

— Даа... Госпожа... — выдыхаю едва слышно.

— Хули ты там шепчешь?

— Да, Госпожа, — чуть громче выдавливаю я.

Благо машина шумит. Знала бы мама, что у неё прямо под боком творится.

— Да, Госпожа, ваша пизда (я чуть не поперхнулась от такой вопиющей вульгарности из собственных уст)... гм... на связи и ждёт указаний.

Оборачиваюсь к маме. Ноль реакции. Пронесло.

— То-то ж, лохудра. Еще раз такие закидоны устроишь, схопочешь по-полной.

— Значит так, сегодня в шесть чтоб была у Тома на хате. Без опозданий.

— Я...

— Что-то, блядь, сказала?

Да. Гори в аду, тварь!

— Нет-нет, я просто...

— Ты просто, блядь, в шесть часов стоишь у томиного порога по стойке смирно. Мозгов хватит запомнить?

— Да...

— Вопрос риторический. Мамке скажешь, что на ночёвку идёшь. Завтра выходные, скажешь, что с друзьями затусить хочешь или ещё как. Мне пофиг, короче. Сама там мозгой пораскинь, как мамашку уломать. Но чтоб, бля, была на месте. Поняла? Всё, соска, поки.

Отключается.

Тварьтварьтварьтварьтварь!!!

— Кто звонил? — спрашивает мама.

Откашливаюсь. В горле от этих дерзостей пересохло.

— Дрю.

— Ааа, твоя новая подруга? Симпатичная девочка.

— Слушай, ма, она меня