Настоящий спартанец

Паше уже отвечал, что он ни с кем... ни с кем еще не ебался. Но, — подумал «старший солдат» Паша, — может, Петя постеснялся признаться, а сейчас признается — после всего... Петька понял, о чем его «старший солдат» Паша спрашивает, однако решил уточнить — на всякий случай:

— А шпилить — это значит... это значит — как?

— Это значит — в попку, — улыбнулся солдат Паша. — В попку, Питюн, вы друг друга не трахаете?

— Нет, — Петька отрицательно покачал головой и уже открыл рот, чтоб сказать «старшему солдату» Паше, что с Мишкой они «массажируют вручную», но подумал, что это, наверное, «слишком детский способ», и — ничего не сказал, — ему, Петьке, совсем не хотелось, чтобы «старший солдат» Паша — его, Петькин, друг — решил, что он, Петька, еще маленький.

Они помолчали.

— А как ты узнал, что я... ну, что я не хочу — ты как узнал? — понизив голос, чтоб солдаты Саня, Рома и Толик не слышали, спросил Петька, при этом он посмотрел на «старшего солдата» Пашу с любопытством.

— Ну, как узнал... мы же с тобой друзья? Правильно? — «старший солдат» Паша тоже понизил голос.

— Да, — Петька кивнул и, чтоб у «старшего солдата» Паши на этот счет совсем не было никаких сомнений, добавил: — Настоящие!

— Ну, вот... а если друзья настоящие, то они всегда чувствуют настроение друг друга... согласен? — солдат Паша посмотрел Петьке в глаза, и Петька, глядя в глаза солдату Паше, утвердительно кивнул.

— Вот я и почувствовал, что ты больше не хочешь, — прошептал, улыбаясь, «старший солдат» Паша. — Понял теперь?

— Ага... — отозвался Петька.

Они снова помолчали. За распахнутой дверью вагона кусты и деревья сменились лугами, и, освещенные утренним солнцем, луга казались уходящим к горизонту зелёным морем...

— Ты за меня заступился? Да? — Петька посмотрел в глаза солдату Паше, и Паша хотел сказать, что никто на него, на Петьку, не собирался нападать, но вдруг каким-то образом он почувствовал, что пацану, сидящему рядом с ним, очень важно сейчас услышать ответ утвердительный — и он, глядя в вопрошающе ждущие Петькины глаза, кивнул:

— Да.

— Я знаю, почему. — Лицо Петьки озарилось улыбкой, и, не дожидаясь, когда солдат Паша у него переспросит, почему, Петька тут же ответил сам: — Потому что ты друг... настоящий друг! Правильно?

— Правильно, Питюнчик, всё правильно... — «старший солдат» Паша положил ладонь Петьке на плечо, Петька улыбнулся еще шире и, не зная, как выразить свои чувства к этому сидящему рядом с ним симпатичному, белозубо улыбающемуся парню, легонько толкнул коленкой коленку Паши, и Паша, подмигнув Петьке, в ответ толкнул своей коленкой коленку Петькину; они оба тихо рассмеялись...

Петька был счастлив. Никогда еще Петьке не было так хорошо, как в это залитое солнечным светом июльское утро, — Петька сидел на «военном ящике» перед открытой дверью вагона, мимо пролетали столбы, луга, кусты, деревья... небо было чистым, пронзительно голубым, и только два белых облака в отдалении плыли параллельно с вагоном, словно два одиноких паруса, затерявших среди безбрежного голубого океана... Упругий ветер, залетающий