Настоящий спартанец

«Поезд мчался... неожиданно Паша почувствовал, что член у него встаёт — стремительно наливается горячей упругой твёрдостью, и это внезапное напряжение члена тут же отдалось зудящей сладостью между ног... солдат Паша скользнул ладонью по голой Петькиной спине, и ладонь его, нырнув под резинку шорт, замерла на прижатой к ящику ложбинке, разделяющей Петькины сплющенные булочки, — Петька сидел рядом, и солдат Паша, не глядя на Петьку, подумал о том, что у этого рядом сидящего пацана тугая горячая дырочка и что если с него, с этого симпатичного пацанёнка, сейчас снова спустить шорты и трусики, то можно очень даже неплохо позабавиться еще раз... да, еще один раз: поднять ему, опрокинутому на спину, ноги, пошире раздвинуть их в стороны... или — что еще лучше — поставить его, голого, раком и, сжимая в ладонях мальчишечьи бёдра, долго, долго качать, скользя напряженно окаменевшим членом в горячо обжимающей пацанячей дырочке...

— Паша, вот деньги, — «младший солдат» Толик протянул маленький кожаный кошелёк, и «старший солдат» Паша, не вынимая ладонь левой руки из Петькиных шорт, протянул правую руку — взял кошелёк; не открывая, он сунул кошелёк в карман брюк, незаметно поправив при этом вставший член...

— Саня спрашивает... — «младший солдат» Толик смотрел на Пашу, не отходя.

— Что спрашивает? — Паша взглянул на Толика снизу вверх; член стоял, словно кол, но сидевший на ящике Паша был в форменных брюках, и потому напряженно вздыбившийся член не был виден.

— Ну, интересуется... спрашивает: может, Питюн уже передумал — уже хочет... ну, еще — по разику...

«Младший солдат» Толик, говоря это, смотрел не на Петьку, а на «старшего солдата» Пашу, и Петька, перестав улыбаться, тоже посмотрел на Пашу — Петька понял, что «старший солдат» Саня хочет ему, Петьке, опять «массажировать» попу... и, наверное, не только Саня хочет это делать: на матрасах еще лежал «средний солдат» Рома, и «по разику» — это значит, как вчера... как вчера: все солдаты по очереди будут его, Петьку, опять «массажировать» — будут снова его, Петьку, ебать в попу... собственно, тот факт, что его поимели и хотят опять поиметь в зад, прагматичного Петьку не волновал совершенно: солдаты поедут дальше, а он, Петька, вернётся домой, и никто никогда не узнает, что его, пацана, ебали в попу... да, никто не узнает, и это главное, — никаких других причин для душевных переживаний Петька не видел... но — вчера ему было очень больно, и если опять, как вчера... Петька с тревогой смотрел на Пашу, понимая, что за ним, за Пашей, сейчас главное, решающее слово... да, Петька чувствовал Пашину ладонь в своих шортах — чувствовал, как Паша указательным пальцем скользит вдоль ложбинки, и — против этого он, Петька, ничего не имел... даже более того — ему, Петьке, это нравилось, но нравилось ему это потому, что ладонь была Пашина... а чтоб все... нет, Петьке совсем не хотелось, чтоб снова — все... он не хотел, чтобы опять его «массажировали» все, но он ничего не говорил — он молча смотрел