что это значит.
Там будет черт знает что, когда погода изменится.
К счастью, дьявол решил, что законопроект просрочен. Все мои чувства — зрение, обоняние, осязание и слух — говорили, что приближается гроза. Поднялся горячий влажный ветер. Быстро движущийся воздух был заряжен электричеством. Я подумал про себя: «Отлично!!! Армагеддон!»
Парк трейлеров находился за пределами Перкинстауна. Так что, мой маршрут пролегал через лесистую местность «Равнинного заповедника штата». Я как раз добрался до моста через Чекамегон Уотерс, когда шторм, который до этого был не более чем мерцающей молнией на расстоянии, начался с удвоенной силой.
Нет ничего «лучше», чем оказаться на мосту через темную воду посреди грозы. Это ужасно. Первое, что чувствуешь, это порывы ветра. К счастью, мой крузер был построен под полицейские требования, и мог выдержать такое. Но ветер все же раскачивал его на подвеске.
Затем появились первые жирные капли. Их удары звучали так, будто я двигался сквозь огромный рой Висконсинских Жуков. Я замедлился до тридцати километров в час, а когда снова въехал в лес, включил дворники. Они не помогали. Казалось, будто я еду сквозь автомойку.
Я волновался. Мои дворники работали на полную. Но я не видел и в тридцати метрах перед собой. Затем начались молнии. Это была непрерывная череда ветвистых разрядов с ударами в лес вокруг меня. Грохот стоял ужасный. Я не мог двигаться дальше.
Я был полицейским в течение трех десятилетий, и сталкивался с множеством страшных ситуаций, но сидеть в одиночестве в ЭТОМ лесу было худшим из того, что я когда-либо испытывал. Дождь не давал возможности что-либо разглядеть, а постоянные вспышки молний и оглушительные удары грома создавали кошмарное окружение.
Атавистическое чувство страха охватило меня. Вероятно, он пришел из тех времен, когда мы жили в пещерах. Тогда мы были добычей, а не охотниками, а смутные очертания деревьев и непроглядная тьма скрывали множество ужасных вещей. Я вскоре понял, насколько это было действительно пророческим.