Как меня женили. Часть 4: Ее родители

он презрительно хмыкнул.

— Нет, я пытаюсь сказать, что подонки, к сожалению, встречаются как среди мусульман, так и среди христиан и атеистов. Поэтому чесать всех под одну гребенку не надо. А война есть война. Поверьте мне, если вашего сына убили в бою, его смерть уже с лихвой отомщена. Если его убили в плену, схватившие его уже наказаны. Но я уверен, что какая бы судьба его не постигла, он до последнего вздоха помнил о вас и гордился тем, что он ваш сын.

— Ты воевал? — спросил он тихо.

Я мотнул головой:

— Мой отец был кадровым военным. Он был во многих горячих точках. Он мне рассказывал об ужасах войны и о примерах воинской доблести...

— Понятно, — он кивнул и налил мне еще водки. — Знаешь, мне иногда кажется, что Ванька жив, — проговорил он тихо, вращая жидкость в своем стакане. — Можешь считать меня психом, но иногда я слышу его голос, будто он зовет меня. А мать говорит, что по ночам слышит, как открывается дверь, слышит его шаги в коридоре, как скрипит дверь его комнаты...

— Это нормально, — проговорил я. — Вы ничего не знаете о его судьбе, не видели его тело и не бывали на его могиле, не носили по нему траур. Ваша память играет с вами злые шутки. Это не психическое расстройство, это компенсация — ваш мозг пытается компенсировать недостающие фрагменты вашей жизни, чтобы хоть немного вернуть себе покой и комфорт.

— Это галлюцинации? — он в один глоток осушил свой стакан.

— Нет, это воспоминания, сны наяву, — я также выпил и поморщился. Гадость... — Как только вы узнаете, что с ним случилось, это прекратится.

— Но он ведь может быть жив?

Я кивнул:

— Такое вполне возможно. Он мог потерять свои жетоны, получить тяжелое ранение. Вероятно, сейчас он находится в таком состоянии, когда он не может с вами связаться...

— А ты можешь поговорить со своим отцом? — он вдруг посмотрел на меня с мольбой. — Может, ему бы удалось что-то выяснить о нем?

— С отцом поговорить я не могу, — я отвел глаза в сторону. — Он погиб два года назад. Но у меня остались номера телефонов некоторых его сослуживцев. Я могу попытаться связаться с ними. Завтра...

— Свяжись, пожалуйста, — в его глазах мелькнул огонек надежды.

— Хорошо, я постараюсь, но обещать ничего не стану, — я поставил свой стакан на стол и встал. — А сейчас идемте спать. Поздно уже.

— Знаешь, — он поднялся следом за мной, — я буду счастлив, если вы со Светой поженитесь.

Я улыбнулся:

— Я тоже буду счастлив, когда мы с ней поженимся.

Он хлопнул меня по плечу, и мы вместе вышли в коридор. Я проводил его до двери их спальни, дождался характерного скрипа кровати и пошел к Свете.

Она лежала на постели и делала вид, будто спит.

Я сел рядом с ней и сцепил пальцы в замок.

— О чем вы говорили? — тихо спросила она.

— О войне, о твоем брате, об особенностях человеческой психики, — ответил