Морская Пена

не забыл. Там Семен Львович у вас в коридоре упал неудачно. Уеду, кричал, уеду... В деревню, в глушь, в Саратов. А потом — бац! Но все равно про отъезд чего-то бормочет.

Женщина продолжало мутно смотреть ...на Андрея. Пахло сортиром и гнилью. Андрей покачал головой, вышел в коридор, подхватил баул, кивнул двум черным фигурам и, остановившись в дверях, посмотрел на студень. Тот дышал уже с меньшим свистом.

— Две недели, Сема. На третью я сюда загляну.

Дома было тихо, работники уже ушли, и Андрей с удовлетворением отметил, что работа все-таки худо-бедно продвигается.

— Однако агитбригада приехала, — жизнерадостно проорал он, — Эй, ты там не померла от обжорства, часом?

Тишина. Прислушавшись, он услышал шорох душа. Бросив баул, он подошел к запертой двери ванной, послушал и постучал.

— Эй, в чистом теле этот... чистый дух. Как самочувствие?

Ответа не было, только звук льющейся воды. Пожав плечами, Андрей прошел в комнату и уселся за компьютер. Почитав и ответив на почту, на что ушло минут двадцать, он поднял голову и прислушался. По прежнему было тихо и лил душ. Он встал и, подойдя к ванной, снова постучал.

— Ты там не смылилась на нет? Вылезай, — он подумал, — пожрем чего-нить.

Тишина. Он постучал погромче. Ответа не было. Та-ак. Он подергал дверь. Заперто. Постучал еще раз. Схватился за ручку, уперся в косяк, сосредоточился и несколько раз рванул изо всех сил. Давно требовавший замены замок не выдержал, и дверь распахнулась. Ванная комната была заполнена паром. Занавеска задернута, за ней угадывался смутный силуэт девушки, сидящей под струями воды на дне ванны.

— Марина, — стараясь оставаться спокойным позвал Андрей, — Марина, ты в порядке?

Девушка не отвечала. Андрей, не отдергивая занавеску, протянул руку и выключил воду. Стало тихо.

— Марина...

Она тихо плакала, что-то шепча. Андрей схватил халат, откинул занавеску, не глядя накинул халат на девушку, взял ее на руки и перенес на тахту. Тихо сел рядом и прислушался. Глаза ее были закрыты, она еле слышно всхлипывала.

— Я грязная, грязная, грязная... Ну почему она не отмывается?! Грязная...

Он осторожно потряс ее за плечо.

— Хелло, дарлинг. С легким паром.

Она перестала плакать и, открыв глаза, молча уставилась на Андрея.

— Одевайся, я тут шмоточки твои принес.

— Мои?!!

— Не не мои же..

Он пододвинул к ней баул. Марина напряженно смотрела на сумку.

— А ты что...

— Тебя мать просила позвонить.

Она вскинулась.

— А...

Он молча достал из кармана бумагу и протянул ей. По мере чтения ее лицо немного расслаблялось. Она подняла голову.

— Он... жив?

— Семен Львович-то? Жив, курилка. Но, видишь ли, немного приболел, — сообщил Андрей, — и решил, что виноват здешний климат. Пару недель ему необходим постельный режим, а потом он изъявил желание покинуть наш город. На юга, наверное, подастся... Сказал, что сюда он больше не ездок. Никогда.

Марина молча смотрела на него.

— И... Вот еще что.

Андрей встал и вышел в коридор. Из подсобки он добыл старое оцинкованное ведро, а из ящика стола вынул бутылочку бензина для Zippo.