БОРТ 556. Мистико-приключенческий триллер. Экранная версия. Серия 3

первый раз смотрел на нее там, стояла, сверкая крутыми, голыми почти целиком загоревшими как уголь красивыми бедрами ног. Полными икрами до самых маленьких девичьих ступней в домашних мягких тапочках.

— «Прелестница ты моя крутозадая!» — нахваливал про себя я ее, рассматривая любвеобильными глазами из-под опущенных солнечных темных очков в единогласном согласии с шевелящимся в животным детородным возбуждении своим детородным членом. В своих тридцатилетнего русского моряка закатанных до колен штанах.

Моя Джейн! Только моя Джейн!

Я тогда же вспомнил, как все у нас было в первый раз. Первую нашу любовь. Тот ее первый одурманенный любовью по отношению ко мне взгляд безумных глаз. После катастрофы, ее девичий безумно влюбленный глаз черных как бездна океана глаз. Ее неуверенное поведение в мою сторону и эти такие же робкие слова — Спасибо — и — Не более. Ее в отличие от Дэниела недоверие к русскому потерпевшему крушение моряку.

Когда я подхватил ее во время качки на волнах Арабеллы. Я тогда еще не знал моей Джейн, такой, какая она была сейчас. Тогда она смотрела на меня из-под черных солнечных очков, не отрываясь, рассматривая меня с ног до головы. Как она рассматривала мои синие с зеленью оттенка глаза. Ее жадный взгляд черных как у цыганки глаз, на девичьем черненьком от загара миленьком латиноамериканском личике, пожирающих жадно и сексуально мое мужское русского моряка тело.

Я как сейчас помню ее тот безумно влюбленный моей будущей любовницы на меня взгляд. Этот жаждущий любви двадцатидевятилетней необузданной в диких сексуальных желания латиноамериканской сучки. Я тогда так и думал, очарованный ею, в том черном вечернем платье в полумраке главной каюты Арабеллы. Этот бокал вина в ее руке и все движения и ее девичьи мысли, только нацеленные на любовь. Ее мелькающие под музыку гремящего ее кассетного магнитофона. В коротком домашнем тельного цвета шелковом халатике черненькие от загара красивые ножки, завлекающие меня к себе, на палубе. Летящей по волнам нашей тогда яхты и то ее в главной каюте вечернее платье и туфли на шпильке и ее...

Ее говорящий без слов беззвучным голосом взгляд — Не уходи! — Когда мы одни первый раз беседовали с глазу на глаз в главной каюте Арабеллы.

Я первая ее настоящая любовь. Любовь посреди Тихого океана. Первая и единственная так и оставшаяся навечно застывшая в тропических тихоокеанских волнах любовь.

Я вспомнил ее тогда когда, она, в этом своем шелковом коротком халатике, мелькая голыми почти черными от загара бедрами ног, теряя эти свои домашние тапочки с маленьких девичьих ступней, неслась сломя голову ко мне. Напуганная в панике на нас нападением коралловых акул, и потом ее обиду и слезы за пролитый еще ею недоваренный мясной суп. И наш дурацкий ржач на всю округу. От того что остались живы, благодаря тому вылитому за борт Джейн супу.

Ее отчаянный испуг за мою жизнь. Ту стаю в коралловой лагуне атолла акул. И как я пулей вместе с баллонами акваланга вылетел на