Венера в униформе. Глава 1: «С добрым утром, засранец!»

неделю. Я стою, как громом пораженный. Только. Не. Это. Только. Не. Это. Кружиться в моей голове. Вот и доигрался. А ведь хотел же подольше погулять на свободе. Я по — опыту знал, как легко рушатся мечты, но чтобы так сразу. И всё из-за этой проклятой твари! Будто мало ей моих мучений. Наверняка вся гамма переживаний явственно отразилась на моём лице, потому что мои мучительницы заговорщицки переглядываются и начинают скалиться друг другу, мол, какие остроумные выдумщицы.

— Ты кажется недоволен? — спрашивает меня мама. Я, опомнившись, начинаю бормотать слова благодарности, не забывая подчеркнуть как я рад, что меня из похотливой шлюшки превращает в благородную леди. ЧЁРТ! Лицемерное ничтожество! Я начал закипать от негодования. Так всё обернулось, а думал, что смогу хотя бы пару деньков насладиться свободой. Ну, конечно, этой белокурой бестии надо было всё испортить. Ну, давай же, думал я, встань с колен и плюнь им в лицо, заставь их подавиться собственным смехом. Впереди опять бездна мучений, через которые нужно будет пройти, чтобы ПРОСТО ПОДРОЧИТЬ! Неужели ты готов заплатить за ЭТО такую цену? Может пора прекратить эту затянувшуюся игру? Я набираюсь смелости и поднимаю глаза, но когда мой взгляд касается маминого, меня словно током бьёт. Всё внутри обмякает и бунтарские мысли уносятся прочь от страха. И о чём я только думаю? Какое сопротивление!? Да меня по полу раскатают, посмей я ляпнуть что-нибудь непочтительное. Поэтому вместо яростного: «Я не буду больше выполнять ваши приказы, глупые стервы», я пересохшим ртом выдавливаю очередную дозу рабской благодарности. Ничтожество!

— То-то же, — мама довольно откидывается на спинку кресла, — тебе стоит быть благодарным. Я столько сил на тебя трачу! Так что, когда закончишь здесь, наденешь замок на свой жалкий, ничтожный, презренный стручок.
— Да, Госпожа, спасибо, Госпожа, — кланяюсь я, слабохарактерная тряпка. А в ответ — порция злобного смеха. Мерзкие суки! Эрике конечно же мало того что она натворила. Она придирчиво начинает рассматривать свою туфельку, вертя её в разные стороны перед моим носом.

— Мне кажется она не достаточно чистая — говорит она, — похоже мой братик недостаточно трепетно относится к чистоте туфелек своей сестры. Он вылизал вчера весь обувной шкаф, но здесь-таки схалтурил. И она бросает этот якобы обойденный моим вниманием предмет гардероба прямо в меня коленоприклонного. Резко вздернув ножку вверх, она попадает туфелькой прямо мне в лицо. Мои руки даже не сдвинулись из положения по швам, незачем злить эту мегеру, отбиванием святынь, потом можно проползать в ЕЁ ногах весь день с отбитыми яйцами, умоляя о пощаде.
— Вернусь домой, получишь по-полной, — грозит Эрика. И это не пустая угроза. Мои яички, сиротливо сжавшись, сигнализируют мне о её искренности. Не перестаю удивляться садистской ненасытности моей сестры. Я и так всецело в её власти, зачем же лишний раз показывать своё превосходство? Пару туфелек, которые сейчас на ней, я вчера вылизал так, что они светились бы, выключи я свет. Но