Из цикла «В отцы годится» №10: Вместо нее

не притуплялся с опытом, а возрастал. Кончать она умела по пять минут кряду. После такой пытки Настя ничего не могла делать и мгновенно засыпала на несколько часов.

В их сексе было совсем мало тепла и нежности. Точнее, их не было вовсе. Ласки Эльмаро были игрой «ты не выдержишь и лопнешь от наслаждения», а не эмоцией. Он прямо говорил об этом:

— В танце эмоции должен испытывать зритель, а не танцовщик. Тут как в сексе: опыт, холодный расчет и много-много возбуждения. Теперь ты понимаешь, почему настоящая страсть всегда холодна?

Нежность он позволял себе только после секса. В эти минуты изможденный Эльмаро делался грустным и гладил Настю, не оставляя ее, хотя мог отвернуться и заснуть. Она обожала эти минуты, ждала их пуще оргазма и чем дальше — тем больше злилась на Эльмаро, что их так мало и что он такой скупердяй.

Их репетиции были очень похожи на секс. Они были такими же изнурительными, азартными, волнующими, и в них Эльмаро тоже никогда не критиковал Настю, приберегая все замечания на просмотр записи. Они с ним проходили огромный объем материала, повторяя все шоу с Тамилой, а также шоу других танцовщиков, и Эльмаро требовал, чтобы Настя не только повторяла танец, но и критиковала, и вносила в него что-то свое, делая его лучше. «Если ты не можешь лучше всех — ты никто», говорил он ей. Он не унижал Настю, но требовал от нее самоотдачи на 120%, и Настя видела, что она не справляется. Удивительно: чем больше она умела — тем больше понимала, как мало умеет. Эльмаро был непревзойден, как и Тамила. Если в сексе Настя была уже равноправна с ним, то здесь постоянно чувствовала его уступки.

Их танцы были очень чувственны, но без какого-либо намека на непристойность. Настя помнила, что Эльмаро с Тамилой всегда были одеты в обтягивающие трико, полностью закрывавшее тела.

— В том-то и парадокс, — говорил Эльмаро. — В нашем танце не должно быть ничего развратного, но зритель должен думать, что мы с тобой занимаемся сексом. Иначе его не проймешь.

Тамила присутствовала в каждом миге их жизни. Она была Настиным учителем — Эльмаро прямо заставлял подражать ей и в танце, и в сексе: «вначале научись тому, что умела она». Они не выступали на публике — Эльмаро готовил Настю к их первому совместному шоу, которое было запланировано на апрель, а до того постоянно выступал с ней на закрытых показах, где зрителем была его команда.

— Танцовщик без зрителя — труп, мертвая батарея, — говорил он. — Ты можешь репетировать хоть до посинения, но если твой танец никто не видит — он никого и не тронет. Этим он отличается от секса. Тамила это хорошо понимала.

Настя обожала и ненавидела ее. Тамила была красивее, взрослее, опытнее, талантливее Насти. Та понимала, что Эльмаро выбрал партнершу «на безрыбье», поторопившись заполнить пустоту в своей жизни, и чувствовала себя безжизненным куском материи, которая пригодилась только для того, чтобы залепить ею дыру.

Сам