Шанталь, или Прелюдия

в лазарете с перебинтованным плечом, а другая — та, что возвращаясь с дежурства, выскальзывала из одежды и, обнажённая, крепко прижималась ко мне. Чувствуя, как полыхает лицо, а с ним — странный пожар глубоко внутри, я вдруг почувствовал ладонь Каролины у себя в паху. Я ждал снисходительных усмешек — «О, какой ты уже взрослый! На меня он так вздыбился?» — но женщина молчала. Её лицо стало странно печальным и оттого ещё более красивым. Она мягко толкнула меня в грудь, заставляя сесть, сама встала на колени; я почувствовал, как её груди прижались к моим ногам.

— Ты разрешишь мне сделать тебе приятно? — спросила Каролина.

— К-как? — просипел я.

Женщина улыбнулась, подалась вперёд, и я чуть не потерял сознание, когда её губы обняли мой член. Конечно, я слышал об этом, о том, как мужчины развлекаются со своими жёнами и рабынями, и сам, грешным делом, не раз представлял маму или других женщин заставы занятыми подобными вещами. Но всё это меркло по сравнению с тем, что я испытывал в те чудесные, волшебные минуты. Женский рот был горячим и ласковым, он обещал невиданные доселе чудеса и наслаждения; охваченный безудержным восторгом, я вскоре почувствовал, как внутри словно вспыхнула звезды — что-то яростно рвалось наружу, так что стало на мгновение страшно. Поддавшись дремавшему до сих пор инстинкту, я вцепился в густую, антроцитово-чёрную гриву и прижал голову женщины к себе. Тут же из меня брызнул жидкий огонь; Каролина охнула и стала быстро, придушенно глотать. Казалось, прошло несколько часов, прежде чем меня отпустили последние позывы наслаждения. Женщина выпустила обмякший член изо рта, но не торопилась вставать с колен.

— Тебе понравилось? — спросила она чуть хрипло.

— Д-да... — я нервно облизнул пересохшие губы. Каролина налила мне холодной, родниковой воды, и я за раз осушил весь ковшик, — спасибо...

— Ты не стыдишься того, что сейчас было?

Её вопрос меня удивил.

— Почему я должен стыдиться?

Каролина передёрнула плечами.

— Я же рабыня, к тому же общинная. Меня за один раз пять мужчин трахали... — её голос дрогнул, — но если бы ты знал, как я завидую Шанталь из-за тебя...

Я растерянно коснулся её щеки. Женщина вздрогнула и улыбнулась. Резво вскочив на ноги, она схватила ковшик и стала смывать с меня мыло. Потом протянула губку мне.

— Твоя очередь.

Этой ночью я опять не мог заснуть — хотя теперь волноваться из-за мамы не нужно, меня волновало другое. День был долгим, но руки до сих пор помнили мягкость женского тела, сладкую тяжесть груди и податливую упругость ягодиц. Мне не терпелось сделать с женщиной то же, что с ней делал сын и его приятели, а потом каждый хозяин; но Каролина заупрямилась, попросив меня набраться терпения.

— Не думаю, что твоя мама обрадуется, если узнает, что я тебя соблазняю, — сказала она, и я сдался. Но вознаграждение всё-таки последовало. Вечером я навестил маму и принёс ей горячие пирожки с грибами, которые сделала Каролина и которые она обожала. В благодарность