Из цикла «В отцы годится» №1: Невозможно выдержать

и невозможно выдержать...

Он положил ладонь Лере на сосок и беспомощно улыбнулся ей. Она в ответ расцвела такой улыбкой, что Виктор Палыч еле сдержался, чтобы не оседлать ее и не поиметь прямо здесь, на камнях.

— И что нам теперь делать? — спросила Лера.

— Не знаю. Смертельно хочется... сама знаешь чего.

— Тут камни острые. Больно будет.

— Знаю... Можно? — он сунул пальчик в ее раковинку.

— Угуууу... — протянула Лера, вытягиваясь и закрывая глаза.

Ножки ее раздвинулась. Виктор Палыч осторожно щупал липкую драгоценность, покрывшись гусиной кожей, потом попробовал слегка подрочить раскрытые лепестки... Лера заскулила, и Виктор Палыч решился: лег у нее в ногах, ткнулся ртом в бутон, обжегший язык двойной дозой соли — своей и морской; руки вытянул к отвердевшим, как голыши, соскам, смял их, скрутил в комочки и всосался в горько-соленую впадинку...

Лера гребла пятками гальку. Виктор Палыч лизал ее жестоко, с подсосом, обволакивая клитор языком, чтобы Леру продрало до печенок, — и она обкончалась бурно и благодарно, и бедра Виктора Палыча плясали вместе с ней на гальке, пока фонтан наслаждения не прожег мокрые камни...

— Как нам теперь быть? — спрашивал он, поглаживая Леру по расслабленному телу. — Как встречаться, учиться? А?

— Не знаааю, — блаженно мычала Лера.

— Я же твой педагог. Ну что мы натворили, Лер? — вопрошал Виктор Палыч, целуя ее в соски. Лера вздыхала и мычала в ответ. Ее волосы растеклись по берегу мокрыми черными змейками.

Вокруг не было никого — только берег, ослепительное солнце и море, холодное, как мурашки в животе.

Поздно вечером, когда он лежал в кровати и мастурбировал, загудел телефон.

— Виктор Палыч?..

— Да, Лера?

— Добрый вечер!

— Добрый!

— А... вы не спите? Извините, что так поздно...

— Ничего, Лер. Я не сплю.

— А... что вы сейчас делаете?

— Ээээ... отдыхаю, — сказал он, чувствуя, как краснеет с головы до пят. — А ты?

— Нууу... и я тоже, — сказала Лера особым, матовым голосом. («Ясно. И ты тоже мастурбируешь» — подумал Виктор Палыч.) — Не хотите выйти прогуляться?

— А тебя бабушка выпустит?

— Она спит и не слышит.

— Ладно, иду, — сказал Виктор Палыч, подскочил и стал одеваться, как в армии — только тряпки замелькали.

Через пару минут он уже шел навстречу гибкой фигуре, ждавшей его у фонаря.

— Добрый вечер, — снова сказала Лера.

— Привет, — ответил он и, подумав, чмокнул Леру в губки. Она немножко дернулась. — Ого! Какая ты!..

Лера была в коротком платье, простом, но так вкусно облегавшем фигуру, что сразу бешено захотелось обнять ее и затискать до обморока. Она была густо накрашена, отчего казалась лет на десять старше — это было и возбуждающе, и немножко смешно. Вишневое платье и помада (ее приторный вкус остался на губах Виктора Палыча) очень шли к Лериной чернявой масти.

— Какая?

— Ну... тебе очень идет все. И платье, и... вообще все, — сказал Виктор Палыч октавой ниже: он вдруг понял, что на Лере нет никакого белья. Вообще.

— Спасибо.

— Куда мы пойдем?

— Ну... куда-нибудь, — Лера стесненно засмеялась. Виктор Палыч засмеялся точно так 

---

Потеря девственности, Случай

---

Вернуться назад