Вторжение? Часть 2

матке начала истощать сперму. Она бьёт струйкой по стенке матки и на меня накатывает такая благость, что звериным разумом понимаю — я добилась своего.

Жду с Акелой, когда расклещимся, когда пройдёт сухость во рту.

Вид того, что выпало из меня, вообще ошеломил — штуковина в два, а то и в три раза, крупнее члена Максима. Красная от налившейся в неё крови, сверкающая моей смазкой... , такая возбудительная. Акела начал вылизывать драгоценные вещества... я подлезла к органу, лизнула тоже — вот какой влаги я хотела.

Волк упал на спину, оголил самое бережённое место — живот, а я вылизывала орган, пока он не исчез в мешке. Затем мы с мужем носились среди деревьев и кустарников. Игриво покусывали друг друга...

При следующем осеменении, я уловчилась, успела несколько раз соскользнуть со штыря. Однако особого чувства в органах не ощутила. Поняла — нет у животных эрогенных зон, есть только эйфория от заполнения утробы семенем.

Весной, перед самыми родами, наша стая вышла к шоссе, как раз у того места, где мы с Максом разбились. Здесь даже соорудили памятник с нашими фотографиями и датами. И я сразу вспомнила о маме.

Отправила вожака к месту где будет моё логово, побежала к селу. Маму увидела в огороде, она что-то делала.

«Как дать тебе, мамочка, знать, что я жива. Чем помочь?«. — даже показываться в образе волчицы нельзя — мама панически боится псовых.

Ну хоть посмотрела на родную, пожалела, что не послушалась её предостережений, легла под парня. Хотя не это главное — многие подружки это делали, я уверена, что и мама моя так же не слушалась своей. Главное, что в пылу страсти я пожелала взлететь на «Ракете»! Взлетела! Аж до гибели — Максима и своей, как человека.

Вот таким круглогодичными циклами я и прожила пять лет в волчьей стае. Ещё один раз ощенилась, но уже болезненными щенками, которые вскоре умерли. И от пиршественной утробы убитого животного меня оттеснила моя дочь, ставшая альфа-самкой.

Мне доставались жёсткие объедки, к зимнему периоду жира нагуливалось всё меньше. Тогда моё существование перешло в стадию жертвы. Мне приходилось идти впереди стаи — если бы попался капкан, то я стала бы пленницей механизма. При отходе от человеческого жилья, я бежала в арьергарде. Таково существование волчьей семьи, как единого организма.

Ощущение, что до конца жизни осталось мало времени пришло в конце лета — трава уже пожухла. Я ушла из стаи, легла в старое логово под поваленным дубом.

«Ах как хочется ещё пожить... — простонала я и вспомнила: — Хотя бы той же поганкой!«

Щелбан. Боль в чём-то непонятном.

Я вновь поганка. Вновь тьма-тишина. Вновь общаюсь с разумом:

«Значит я бессмертна?»

«Теперь ты можешь погибнуть лишь от сильного огня, чистых химических ядов и сильной радиации. В остальных случаях, моменты смерти будут сменяться новыми рождениями!»

«Кто ты?». — естественный интерес.

«Я исследователь вашей планеты. В конце концов я попал бы в организм разумного существа, исследовал бы ваш мир только его органами мировосприятия. Но с тобой у меня вышло гораздо лучше. Теперь мы