Вторжение? Часть 2

с тобой сможем перевоплощаться в различные организмы. Сейчас, например, мы станем каким-то насекомым. Не волнуйся, наоборот постарайся угодить в тела других существ». — успел произнести разум, как я ощутила щелбан и боль.

Заметила необычное свечение.

Вижу что-то типа раскалённой печной плиты. Могу ползать. Пытаюсь выбраться к свечению, но запутываюсь в паутине. Паук приблизился быстро, запеленал и вонзил жало с паралитическим веществом.

Щелбан после бессрочного ожидания в темноте, боль. Я паук. Выбираюсь на свет. И сразу погибаю.

Уже привычная боль от щелбана — я лесная птица, съевшая меня-паука, несу остатки плоти в гнездо.

Почти сразу щелбан-боль — я другая птица, перехватившая первую, несу её в гнездо. Оказывается, я сокол — вижу своих деток, они раскрыли ротики, берут плоть первой птицы.

Хо-у-у-у-у! Как оказывается прелестно летать. Игнорируя зов природы — добывать пищу для деток, взлетела как смогла выше. С этой высоты, сознанием человека, вижу родные просторы.

Вон лес, в который в детстве ходила по грибы-ягоды. А вон и село.

Лечу к родному дому. Он стоит с заколоченными окнами, в огороде заросли бурьяна. Видимо с мамой что-то случилось — после посещения в образе волчицы в прошлом году, я видела, что хоть мама и была больна, но огород был прополот. Лечу на погост. Три свежих холмика. Крест и табличка на могиле мамы. Всё, если не считать каких-то дальних родственников — я сирота.

А не заставь я тогда Макса разогнаться до предела, может сейчас она помогала бы мне растить внуков. Эх...

Чутким слухом слышу, как пищат мои птенцы. Осматриваю местность.

Кролик. Хвать его когтями. Ударом клюва по голове убиваю. Тышки должно хватить надолго. Кормлю двоих птенцов, наедаюсь сама. Хватает даже тому, кто считает моих птенцов своими детьми.

Мне передышка — летаю, ловлю кайф от полёта. И даже так могу — подняться на максимальную высоту, сложить крылья и падать камнем, у самой земли расправить их и парить на скорости «Ракеты».

В сумерках возвращаюсь к гнезду. Один птенец выпал из него, пищит под деревом. Спускаюсь к нему, успокаиваю. Появляется мысль — почему я, умирая как волчица, не подумала о теле крольчихи? Или даже лучше крола — надоело рожать. Вот бы быть кроликом-мальчиком!

Щелбан-боль, которых уже не пугаюсь...

Сразу вижу враждебный взгляд соколёнка. Я кролик? Да! Его пища!

Стоп! А если ЧЕЛОВЕК? Стать мужчиной не получилось. Плохо!

Я — женщина! Но голая! Да, чудо воспроизводит меня, но в первозданном виде, без одежды. И это меня абсолютно не волнует.

Поглядывая как изменяется моё, женское тело, перевоплощаюсь в сокола, поднимаю соколёнка в клюве, отправляю птенца в гнездо.

Спустившись, начинаю экспериментировать с телом. Я — женщина, молодая и старая. Уродливо длиннорукая или вообще без конечностей, с тремя руками и одной ногой. Толстая и худая карлица. Младенец и зрелая самка. С сиськами и без. Волчица. Многоножка и паук. Крольчиха и пичуга. Плесень и трава. Коза и овца. Ящерка и крот, червь и бабочка.

Попытка измениться до других существ не удалась. Понимаю, я могу стать только тем, кем-чем была до этого момента или, тем, кого употребляла