Без ансамбля

так нельзя, и вообще так нельзя второй раз.

Тина расхулиганилась. Она сопровождала свои слова довольно ощутимыми толчками в рёбра и живот, накручивала на палец растущие на моей груди волосы и забывшись потянула их.

— Тиночка, отпусти!

— Ага! Представляешь, стать домашней тёткой в бигудях и таскать тебя за волосы и бить скалкой по лысине!

— Ужасная картинка! Бр-р.

— А я ведь даже не решила, — люблю я тебя или нет:

— Тина!

— Да-да! Я сошла с ума от тебя — это да! Голову потеряла совсем. Хочу тебя безумно! Артур, милый, я тебя хочу. Да, я развратная и сумасшедшая и мне это нравится!

— Я вдруг ощутил, что мой член, оказывается, давно ожил. Тина схватила полотенце и стала его пеленать как пупса — голыша.

Кожа на члене уже приобрела багровый оттенок и слегка саднила. Тина, окунув край полотенца в умывальник, приступила к водным процедурам. На прикосновения холодной ткани, чередующиеся с тёплыми прикосновениями губ и нежными поглаживаниями, мой дружок реагировал как компас на топор — полной потерей ориентации. Закрыв глаза, я совершенно не мог отличить, что с ним сейчас происходит. Всё сливалось в единую пульсацию наслаждения.

— Ложись на меня, сейчас же! — потребовала Тина, наигравшись с моим членом. — Он должен быть во мне.

— Он ХОЧЕТ быть в тебе!

Тина раскинула призывно свои стройные ноги и сжала обеими руками свою грудь. — Ну же!

Медленно. Широкими кругами. Касаясь головкой больших и малых губ, клитора, чувствительной гладко выбритой кожи её промежности, я водил членом, неглубоко погружая его во влагалище. Её нетерпеливые встречные движения требовали немедленного проникновения, но я стремился к большему.

Я понимал, что мои яйца пусты и этот акт будет долгим. Мне хотелось испытать новые впечатления самому и подарить их Тине.

Наконец, я провалился в неё.

Плотная влажная вагина горячо пульсировала вокруг меня. Дыхание Тины прервалось, чтобы возникнуть уже с голосом. Со стоном.

Тина вовсю поднимала навстречу моим движениям лобок. Ловила ритм и стремилась навязать свой, всё более и более быстрый.

Как тяжелые вёсла сообщают ход оснащенному тараном боевому кораблю, ягодичные мышцы, кидали вперёд, в сладкую глубину мой плотный член. Я усердно учащал ритм, постепенно впадая в забытье предоргазменного состояния, в котором мыслей больше не существует и все чувства сосредоточены ТАМ.

Тина металась подо мной, уже потерявшая всякую связь с миром, безвольная и горячечная, не способная в этот момент ни к чему, кроме бескрайнего чувствования. Многократный оргазм обессилил её до болезненно-пустого состояния.

С острыми, бьющими по позвоночнику содроганиями, избавительный оргазм пришел и ко мне.

Обессиленные мы лежали рядом, выражая свое состояние бессмысленным, но довольным мычанием. Бледный огонёк свечи уже терялся в сером предрассветном луче, напомнившем нам о времени.

— Я тебя никуда не пущу. Сейчас ты меня обнимешь, и мы будем спать, — заявила Тина.

— Обниму, конечно, обниму, — не открывая глаз отозвался я. Спать действительно безумно хотелось. — Спасибо тебе, милая.

— М-мм!. с непередаваемой нежностью согласилась Тина.

Я полз. Тяжелые дымные разрывы на полигоне отдавались во всём теле, но были