Без ансамбля

беззвучны и кисельно растекались по стене, выкрашенной синей кра. Меня беззлобно дёргали за ногу, пытаясь добиться осознанной реакции. Неопознанная девчонка, стройотрядовская по виду, хихикая, пыталась выяснить мои планы на будущее. «Хорошо хоть догадалась прикрыть меня. Хотя, бред!». Подумал я, сбрасывая сон. «До того как она меня прикрыла, я, очевидно, был достаточно неприкрыт».

— Мы их с вечера потеряли, а они тут голубчики!. в третьем лице поведала нам неопознанная... А тебя, Артур, вообще сейчас убьют... обнадёжила она меня. — Ваш сержант уже с час повсюду бегает. Все ж как люди — вместе. А вы хоть бы сказали кому!

Тина, очнувшись, пыталась одновременно стянуть куртку, закрывавшую меня от коленей до пупа, целовать меня в ухо, и сдерживать душивший её хохот.

— А от тебя, Криска, вообще никто предположить даже!

Тихоня, а на тебе. молодец! Такого парня увела.

— Ладно. Ленка, иди, дай нам одеться.

— Ой, чего тут невиданного!. запричитала разворачиваясь к лестнице Ленка... Я вам колбасу с булкой принесла, голодные же, черти.

— Торопливо одеваясь, мы с Тиной радостно и спокойно улыбались, прикасались друг к другу с благодарностью и чувством.

— Где этот хуеплёт ебаный? — раздался Валеркин рык... Опоздаем на настройку. старшина порвёт на бантики! Без четверти уже, дурила! — орал он, выдергивая меня из бытовки... бегом!

— выступа-а-а-ет! Лауреат.

Этот клуб был побольше, и полуденный бесплатный концерт собрал сюда наверно всех праздно шатающихся в этот час черноозерцев.

Мои пацаны, вялые с недосыпу, хорохорились только благодаря присутствию в зале «девочек».

Два первых ряда дружно и задолго до открытия занавеса оккупировал стройотряд. Выступления каждого принимались на «браво». После особенно неосмотрительного «браво, валерочка!» Лауреат со старшиной притиснули меня в кулисе.

— колись, что натворили, голуби. Что за зоопарк в зале?

— это культурная программа, товарищ старшина! Мы, так сказать, — в массы. Сочетание умственного и физического с мужским и женским, вот,. объяснил я политику.

Побурчав для порядку про дисциплину и массовые репрессии, он, наконец, осведомился: — Вы им вдули?

— Обижаете, Игорь Николаевич!

— Ну, показывай, где чья.

Макс, протиснувшись под локоть начал экскурсию.

Я смотрел из кулисы на живое, уже лишенное лихорадочного румянца, лицо Тины и думал о том, что будет с нами дальше.

Скорее всего. ничего.