Невинная душа. Часть 2

салом, с не свойственной им деликатностью плавно и нежно принялись массировать коричневый глазок девичьего ануса, не только смазывая его, но и подготавливая к будущему вторжению.

Устиница вздрагивала предательским ознобом от этих непривычных, но при этом отдающих приятным возбуждением, прикосновений, к своему потаенному месту, которое она сама никогда еще употребляла подобным образом, считая чересчур грязным.

Чужие пальцы щекотали нежную кожицу, разливали по деликатным уголками девичьего тела жгучие, почти нестерпимы приливы наслаждения, рождали незнакомые доселе ощущения, заставляя несчастную все больше терять самообладание и погружаться в мир чувственной похоти, в круг настоящего, хоть и противоестественного совокупления. Наконец, шаловливый большой палец мельника провалился по обильно смазанному пути внутрь смрадного жерла, сорвав с губ мольбу, сделать с ней это немедленно.

— Сладкая какая ты, девка, — горячо шептал развратник, целую круглые, тугие щечки ягодиц, — складная какая, всё что надобно приделано, и всем Лада-озорница тебя наградила. Так и рассудок потеряешь совсем, когда на такую красоту любуешься. Как замуж выйдешь — приходи ко мне, ублажишь старика лакомством этим.

— Обязательно приду, дедушка, — охала в ответ растомившаяся дуреха, — что захочешь то и сделаешь со мной. Так мне нравиться ласка твоя.

— Ох, и пропадешь ты, молодуха, — хмыкнул знахарь, — вот через твой слабый передок и погубишь себя. Это дело известное, как попробуешь сладости уже не остановишься.

Старик, не спеша, с расстановкой и знанием дела, забрался на скрипящую расшатанную кровать и разместился поудобнее сзади своей жертва. Его рука уверенно направила все еще торчащий член прямо в предназначенное ему отверстие. От этого прикосновения девушка невольно напряглась, крепче смыкая сморщенные края своей задней дырочки.

— Не бойся, — ласково бормотал старичок, — я нежно все сделаю, и больно не будет.

Набухшая скользкая головка начала свое продвижение, но слишком тугой глазок никак не пропускал ее.

— Расслабься, говорю, — прикрикнул дед, звонко шлепая по голой девичьей ляжке.

Устиница вскликнула и напористый кончик мужского ствола проскочил через преграду, оказавшись сразу почти на треть в смрадной пещере.

— Ой-её-ей, — завопила девица, — вынимай ирод, аж в глазах помутилось, какой большой он, не помещается.

— Тихо, тихо, пошло дело,... — настаивал мельник, — потерпи немного, сейчас попривыкнет твой чуланчик. И узенькая же у тебя дырочка, совсем не разношенная еще, у Оносьицы рябой так и без всякого вспоможения залетает, а тут и с ворванью не идет.

Старик под вздохи своей любовницы начал поглаживать под платьем ее вспотевшую спину, нашептывая разные пошлые шалости, про то чем они сейчас занимаются и какие у девки чудные прелести. Так они застыли в нелепой и не очень удобной позе на несколько минут, пока коричневый глазок свыкался с вторгшимся в нее стрежнем. Боль потихоньку отступила и процесс пошел лучше, Устиница покрякивая даже и не заметила, как большой стержень плавно и постепенно прошел в нее по самое основание, погрузившись на всю свою длину.

Мельник также аккуратно подался назад, но освободив не больше половины своего молодца, опять начал наступление в глубину. Постепенно любовники притерлись друг к другу