Мальчишник

сзади и начал долбить похлюпывающую вагинку, возбуждаясь все сильнее от ее ритмичных нежных стонов. Захотелось посмотреть на ее вздрагивающее тело. Я нашарил позади себя на стене кнопку ночника. Интимный свет подслеповато осветил комнату. Ёбаный конь! Я вздрогнул: в углу за шкафом напротив нас самозабавенно дрочил Владик. У меня чуть стояк не обрушился. Блять! Да оставит ли он нас когда-нибудь в покое. У нас тут, можно сказать, семейный секс.

Однако, Риммочка, похоже, думала иначе. С новой силой насаживая пиздюшку на мой член, простонала:

— Маалыыш, иди сюда, солнышко! А-а-а! — Она задрожала от моей усиленной долбежки. Я не мог ей этого простить. Владик, сверкая стояком, подошел к нам, опустился на колени, заглядывая в лицо Риммочке, словно желая там рассмотреть что-то необычное. Риммочкино лицо кривилось от яростной долбежки — это я старался донести до нее, что нам вряд ли нужен кто-то третий. Глаза Владика налились нежностью, он взял за подбородок почти рыдающую Риммочку и нежно поцеловал вздрагивающие губы долгим, тихим поцелуем, словно жалея, успокаивая и возбуждая одновременно. Двумя пальцами он задумчиво трогал Риммины сосочки. В этом действии было столько нежности, что я даже как-то напрягся. А Владик вдруг выпрямился, и его чисто выбритые гениталии закачались прямо перед лицом Риммочки, которая немедленно высунув язычок, стала шаловливо пытаться дотянуться до них.

— Э-э! — Сердито протянул я, добавляя жару. Владик ощутимо выбивался из образа. И Риммулька что-то забаловала. — Я кому-то разрешал хулиганить?

— А... я-а-а... ой... хо... чу... — Риммка смеялась сквозь конвульсии. Она поймала-таки губами член Владика и стала посасывать головку. Владик застыл и зажмурился.

Это было уже слишком. Риммка явно напрашивалась на наказание.

Я вытащил из горячей пиздюшки абсолютно мокрый член и, чуть сменив положение, стал вдавливать головку в Риммкин анус. Занятая хуем Владика, она не сразу осознала метаморфозы в нашем положении, а когда поняла и задергалась, сопротивляясь, было уже поздно: я медленно вдавил хуй до половины, не обращая внимания на извивающуюся невесту, издающую вопли негодования.

— Аааай, Се-ре-жа! Неет! Я не хочууу! — Слезы навернулись на ее глаза, тело сжалось, но меня было уже не остановить.

— Дорогая, — с напряжением сказал я, — став моей женой ты должна будешь хотеть то, что я тебе скажу. Так что, привыкай! — С этими словами я вдавил член до упора, жёстко раздвинув шелковистые, округлые Риммкины булки.

Риммка продолжала дергаться и ругаться, впрочем, постепенно затихая — я достаточно жестко ее зафиксировал, держа за бедра, давая время успокоиться.

— Римма! — Сказал я чуть ли не официальным тоном. — Мне неудобно тебя ебать. Замри пожалуйста! — И шлепнул по попе.

И тут такой же звонкий шлепок обжег Риммкину щёку — это Владик помогал мне, как умел. Скользнув по мне взглядом, он до упора вставил торчащий член в испуганно открывшийся рот моей невесты, зафиксировав голову. Риммка обескураженно застыла, насаженная на два члена. Станок был готов. Мы переглянулись и взяли один дружный неспешный темп.

Это был какой-то совсем другой Владик. Ушла куда-то