Старый лекарь. Хижина дяди Овина

раз вверх-вниз, будто невзначай коснувшись вскользь нежного и тёплого ануса толстенькой девчонки. Из колечка сочилась маслянистая жидкость с выраженным ароматом эвкалипта и эфирных масел, которая, по всей видимости, и являлась причиной такого расслабленно-приподнятого настроение монашки. «Должно быть, он вставил ей в попу какую-то особую «пилюлю» местного производства, чтобы смягчить её нрав» — промелькнула у в голове Тани догадка.

Овин тем временем отлучился куда-то за большую русскую печь и гремел там какой-то утварью. Вскоре он вернулся, держа в одной руке небольшую кастрюльку с подогретой водой, а в другой — моток толстой пеньки, похожей на ту, из которой были сплетены «ходунки». Он снова на мгновение удалился и вернулся с небольшой банкой в руках, из которой принялся насыпать в кастрюльку с водой серо-белый порошок.

— Соль для попы... Ева попу пороть!... Потом ебать... Плохая Ева!... — Пояснил он.

Размешав соль пальцем, он попробовал на вкус, добавил ещё немного и, снова помешав, погрузил туда сложенную вчетверо, а потом ещё и пополам, толстую пеньку, видимо, чтобы она пропиталась. Сам снова взялся за свисающие сверху верёвки и начал менять положение наказуемой, чтобы было удобнее пороть ей попу.

— Овин плохая Ева попу пороть... Хорошая Ева смотреть... Писю себе трогать... Овин смотреть Ева писю дрочит! — Спокойно пояснял он.

Плохая Ева теперь парила с сильным наклоном вперёд, так что её лицо было в нескольких сантиметрах над центром лежанки, а голая попочка максимально задрана вверх и обращена к Овину. Он несколько раз пожамкал руками намокающую в соли пеньку и оставил её там ещё на некоторое время, отряхнул руку от рассола и подошёл к попе, ожидающей порки. Несколько раз похлопал обе выпяченные булочки всё ещё солёной рукой, посмотрел на них и, высунув свой длинный горячий язык слизал с молоденькой попки соль, заставив её хозяйку тихонько взвизгнуть.

Таня послушно принялась занимать место зрителя. Ей почему-то непременно хотелось смотреть с близкого расстояния, как Овин будет наносить удар за ударом по гладкой голой попочке в воспитательных целях, как будет отскакивать от булочек, впечатывая в них горячую соль, жёсткая плётка, разрисовывая мгновенно розовеющими полосками голенький беззащитный задик. Но Овин не разрешил находиться при порке попы плохой Евы рядом с ним, указав на место в центре лежанки.

Тогда Таня решила хотя бы устроиться поближе к наказуемой, и она уселась в свою любимую позу лотоса так, что голова беспомощной монашки оказалась между её широко расставленных коленей. Пальчики так и тянулись подрочить раскрытую писюлю, но мысль о том, что монашка будет смотреть через свои очки на её мастурбации одновременно и заводила и останавливала, поэтому Таня решила дождаться хотя бы первых шлепков по беленькой заднице.

Наконец, Овин вынул из кастрюльки набухшую пеньку, чуть отжал, чтобы с неё не капало, но не до конца, чтобы она оставалась всё ещё тяжёлой. Импровизированная плётка выглядела внушительно: сантиметров сорок в длину и примерно шесть в толщину. Он поднёс орудие к подставленной попе и