По следам Аполлинера 30. Ночь ошибок

нас обустроен ночлег в библиотеке. Делать нечего, приходится идти.

— На диване пусть спит Петя, — предлагает маман. — А тебе, как старшему, придётся довольствоваться двумя креслами и стульями между ними...

— Ничего себе! — не скрываю я своего недовольства. — Представляю, какая мне сегодня бессонная ночь предстоит...

— Что ж поделаешь, дорогой, — утешает она меня, усаживая на диван и помещаясь рядом со мной.

— Разве тут поспишь? — продолжаю я своё нытьё.

— А почему бы и нет?

— Ну да, тебя бы сюда!

— Ну что ты такое говоришь, дорогой?

Она нежно обнимает меня за плечи и целует.

— А ты придёшь ко мне попозже, когда я буду укладываться, чтобы ещё раз поцеловать?

— А без этого нельзя обойтись? — вопрошает маман. — Ты меня удивляешь... Словно маленький мальчик...

— Да, маленький и капризный! И если не дождусь тебя, то отправлюсь наверх к тебе, чтобы получить свою долю материнской ласки...

Она смеётся, снова обнимает и целует меня, говоря:

— Что это на тебя нашло, капризуля ты мой?... И что может подумать Мария Александровна, глядя на нас?

— Мария Александровна, — неожиданно для самого себя заявляю я, — в отличие от всех вас всегда добра ко мне и не осудит мои мальчишеские выходки... Я правду говорю, Мария Александровна?

— Правду, правду, Сашенька! — прерывает, наконец, та своё молчание. — Но и права Лидия Сергеевна, говоря обо мне: я, право, не знаю, куда глаза деть...

— Простите меня, пожалуйста, моя добрая фея! — восклицаю я, протягивая к ней ту руку, что не занята рукой маман. — Могу я вас попросить присесть рядом?... Петя, подвинься малость! Вот так... Как же это уютно чувствовать себя между двумя любящими тебя дамами... Ведь, вы же тоже немножко любите меня, Мария Александровна?..

— Так кто ж тебя не любит? — вопросом на вопрос отвечает она.

— И не будите сердиться, если я вас также поцелую, как и маму?

— Бог ты мой! — восклицает она, пытаясь, хотя и не очень-то энергично, увернуться от моих ласк. — Ну и сынок же у вас, Лидия Сергеевна!

— Вы ...говорите это с осуждением? — интересуется та, обнимая и целуя меня с другой стороны.

— Вовсе нет, дорогая... Я просто хочу сказать, что уж очень он мне напоминает моего старшего, Александра то ж... Он просто неотразим!... Можно, я присоединюсь к вам, Лидия Сергеевна, и тоже поцелую его?

Я на верху блаженства! Обнимаю их за плечи, возвращаю им их поцелуи и думаю о том, как заручиться у них обещанием быть милостивыми и снисходительными ко мне сегодня и в дальнейшем.

— Ты доволен? — спрашивает меня маман.

— Ещё бы! — отвечаю я.

— Тогда, может быть, отпустишь нас? У Марии Александровны, небось, ещё масса несделанных дел. А я вот только поцелую Петечку и тоже пойду.

— Но с условием, что, прежде чем отправиться спать, найдёте возможность вместе или порознь, как получится, ещё раз забежать сюда, чтобы посмотреть, как спит Петя и пожелать доброй ночи мне... Иначе я глаз не смогу сомкнуть.

— Не много ли он