Сиреневый туман

и неслышно прикрыв за собой входную дверь, выскочила на улицу. Только здесь она опомнилась и дала волю чувствам. Перед глазами стояло красное марево. Дыхание остановилось. Слезы застряли где-то в горле. Сердце билось смутно и неровно под весенней курткой. Едва переставляя ноги, побрела куда-то на край поселка, где кончалась их фешенебельная улица и толпились разномастные кургузые домишки аборигенов, никем пока еще не выкупленные и не снесенные.

Почерневшая избенка приткнулась у самого оврага в зарослях торчащего из-под грязного наста прошлогоднего сухостоя. Шабалкин сидел на оттаявших серых бревнах с бутылкой тёмного. В луже деловито купались вороны.

— Здорово, Шабалкин! — хмуро поздоровалась Анечка.

Он покосился на нее, прихлебывая из бутылки. С тех пор прошло полтора года. Шабалкин сходил в армию и вернулся все таким же. Как будто никуда не ходил, так и сидел на бревнах целый год в наушниках, с пивом и ЛМом. Только косуха стала чуть потрепанней. Да появилась новая жесткая складка у губ.

— А... — протянул он хмуро и неуверенно. — Какими судьбами, каратистка? Опять морду бить пришла?

После того случая он обходил ее стороной. Между ними не было сказано ни слова. Она молча лечила ожог и ни о чем не трепалась, он ходил с пластырем на носу и помалкивал. По пацанским понятиям, правильно она ему врезала. Пить меньше надо. Он и сам это понимал и не рыпался. И, все-таки, в глубине души, девчонка ему нравилась. Мелкая, а с характером. Он и в армии о ней вспоминал, хоть и разные они. У нее родители деловые, а у него только пьющая мать и старый дед. О чем им говорить-то... Да и вообще. Баб, что ли, нет...

— Как дела? — Машинально сказала она, думая о своем.

— Никак, — хмыкнул он. Вот, сижу бухаю. Выходной.

Нютка сама не знала, зачем сюда приперлась. Не к Зяме же идти с таким лицом. Добрая Малика начнет расспрашивать, а сегодняшнем происшествии она никогда не смогла бы никому рассказать, даже под страхом смертной казни. Ей еще самой надо попытаться все осознать, хоть это и нереально. Она присела рядом с Шабалкиным на бревна.

Шабалкин ритмично мотал головой в наушниках.

— Хочешь послушать? — Спросил он с довольным видом. — Нна!

Он вытащил из уха черный кружок на проводке и протянул Ане.

«Разбежавшись, прыгну со скалыыы!» — Долбаным вепрем заорал ей в ухо Горшок.

— Блин, Шабалкин, — удивилась она, на миг забыв о своих проблемах. — Ты откуда такое старье выкопал?

— Не понимаешь ничего, — недовольно проворчал Шабалкин, отнимая наушник. — Я еще и Цоя иногда слушаю. Небось, и не знаешь.

Знала, конечно, но сейчас было не до этого. ОТ слова совсем. Она обхватила себя руками и вся сжалась, стараясь не глядеть на Шабалкина.

— Будешь? — покосившись, он протянул ей початую бутылку. Аня отрицательно помотала головой. Какое пиво! Послезавтра очередные соревнования.

— Хотя, давай! — она отняла у Шабалкина бутылку, поморщившись, заглянула в узкое пенное горлышко и отважно втянула в себя чуть не добрую треть. Хмель