то выражение лица, которое состроил сейчас.
Я пожал плечами и стал ждать того, в чем был почти уверен. Аврил меня не разочаровала:
— Карен любит тебя. Она всегда была для тебя хорошей женой. Я всегда это видела, видел это и Филипп, и все знают. Почему ты должен жить в одиночестве со своими кошмарами, когда эта красивая, хорошая женщина любит тебя всем своим сердцем? Все, что тебе нужно, это принять то, что она есть, принять то, что она сделала из любви.
Это было так легко, что даже я мог справиться с этим, не задумываясь:
— Любви к кому?
Карен ловко сменила тему.
— Роб, нам нужно на мгновение подумать об Аврил. Она потеряла мужа; сегодня утром ты видел, как она страдает. Я чувствую, что я ей обязана. Она собирает работы Филиппа для выставки, это будет памятник ему, чтобы привлечь к нему внимание, которого, мы считаем, он заслуживает. Мы хотим открыть ее в Нью-Йорке в середине января и выставить около ста пятидесяти экземпляров картин. Я хочу, чтобы она пожила здесь, пока мы вместе работаем над этим. Если это причиняет тебе боль, извини, но Аврил это требуется, и это то, чем я хочу заниматься.
Мне в голову пришла цитата из Роберта Хайнлайна: «Женщины и кошки поступают так, как им заблагорассудится; а мужчины и собаки должны расслабиться и привыкнуть к этой идее». Я знал, что он чувствовал.
— Хорошо, я могу с этим жить, — сказал я, сделав вид, что меня кто-то о чем-то спросил. — Я не буду беспокоить вас и мешать вам, но ожидаю того же и от вас. Никаких ударов в дверь со словами «нам нужно поговорить», никаких засад на балконе, — я многозначительно посмотрел на Аврил. — Мы живем раздельно.
— Думаю, это справедливо, но, Роб, мы же не можем продолжать так вечно. Мы должны найти способ двигаться вперед. Может быть, мы сможем хотя бы на время попытаться притвориться, что этого не случилось? Может, до января, пока мы работаем над выставкой, мы сможем пойти на консультации по браку или что-то в этом роде?
Впервые на моей памяти я бросил вызов тому, что сказала Карен:
— Ты же это не серьезно, не так ли? Ты же не считаешь, что я сделаю вид, что этого не случилось. Ты надеешься, что после того как буду притворяться в течение нескольких месяцев, я перестану обижаться и смогу убедить себя, что твой роман не имеет значения, и нам даже не понадобится консультация. Таков твой план? — Я был удивлен, услышав свою реакцию, такую решительную, как если бы я был в кабине экипажа. Я никогда раньше не делал такого с Карен. Она тоже выглядела удивленной.
— Что ж, я и правда думаю, что это будет лучше для всех. — Карен многозначительно посмотрела на меня, когда сказала «для всех».
— Тогда хорошо: «этого не случилось». — Обе женщины смотрели на меня широко раскрытыми глазами. Я обратился к Карен. —